– Помню. Вздул маленько. И что же?

– Гарри - паренёк злопамятный...

А на выходе из церкви меня перехватил шериф Роджерс.

– Бекки, - сказал шериф, - я знаю тебя с детства. Я помню тебя дочкой судьи Тетчера. Я могу свидетельствовать, что ты выросла женщиной во всех отношениях положительной, и даже замужество за нашим общим другом Томми ни в коем случае не бросает на тебя тени...

– Покороче, Бен Роджерс, - попросила я.

– Ну, вобщем, для нашего общего друга лучше будет не показываться...

– Его недругу Гарри Поттеру? Спасибо, Бен, меня уже предупредили.

Вернувшись из церкви поздним утром, я стала искать супруга. В спальне его не было, вот я и прошла в ту забитую всякой рухлядью комнату, которую он именовал своим кабинетом. Позвала:

– Том!

Ну, а дальше вы уже слышали.

* * *

Том пообещал мне из дому не выходить. Зачем дразнить сенатора? Лучше переждать, когда уедет. Люди, достигшие таких кругов, у нас в Санкт-Питерсбурге не задерживаются. Слишком уж он на их вкус занюханный городишко.

– Что, и в 'Салун' не пойдёшь?
– понадеялась я.

– Нет, Бекки, 'Салун' - это святое, - замотал головой супруг.

– Том Сойер, - сказала я, - не надо ходить в 'Салун'. Пригласим Джима и Гекльберри, посидите у нас. Я ставлю бочонок виски. По рукам?

Лишь тогда Том принял своё обещание всерьёз.

А я пошла в город - узнать, что делает пришелец.

Ага, Мэри не соврала. Издалека доносился усиленный динамиками голос, который к чему-то призывал. Я поспешила на голос, постепенно распознавая заумные интонации Гарри. Поняла, что он выступает с балкона Санкт-Питерсбургской мэрии. Только там есть оборудование, чтобы прокричать на весь город громче церковного колокола. И точно!

На центральной площади уже толпились зеваки. Многие дамы держали в руках букеты и корзинки с цветами. Ни одной из этих леди раньше в Санкт-Питерсбурге не видели. Наверное, привёз их сюда Гарри, хотя Господь не запретил верить и в счастливые совпадения.

У здания мэрии стоял шикарный автомобиль, а рядом с ним прислонилось к коновязи несколько мотоциклов эскорта. А вот автобусы из-под женщин стояли поодаль - припарковались на пустыре у церковной ограды. Там они не бросались бы в глаза, не будь их так много. К нам в Санкт-Питерсбург столько заруливает лишь накануне выборов президента Соединённых Штатов. Кстати, не выборы ли на носу?

– А что, будут выборы?
– спросила я у леди с букетом.

– Нет!
– набычилась та.
– Да ты слушаешь что он говорит?

А что, надо было слушать?

– ...Проблему именования населённых пунктов надо понимать к вящей славе Соединённых Штатов...
– вещал Гарри Поттер, а в голос подпускал того самого, что ярмарочная клоунесса Салли, мир её праху, именовала "трагическим надрывом".

Ой, и о чём это он? Я спросила у рыжего Билла, тот ответил:

– Гордится названием нашего города.

А, ну тогда ладно. Я тоже горжусь. Санкт-Питерсбург - хорошее название. Оно дано в честь св. Петра. А Пётр - он такой святой, что многих других святее. Ключи от ворот в рай у кого? У него. Потому в городе с его именем полезно жить.

Ведь вот когда-нибудь придёт пора покидать бренный мир. Всякому придёт. А вдруг перед вратами будет недоставать какого-то из необходимых с собой документов? Тогда св. Пётр посмотрит тебе в глаза, признает своего, да и приоткроет створку, чтобы ты тоже шмыгнул к другим добрым людям во спасение.

Но всё это я себе думала. Оратор в это время восклицал.

– ...Можем ли мы терпеть подобное? Нет, нет, и нет!..

Фу ты, какие страсти!

– ...Мы должны настоять на своём! Мы должны твёрдо сказать...

А вот это верно. Чтобы настоять на своём, говорить надо твёрдо! Так всегда говаривал и покойный мой отец, судья Тетчер. Вот и Гарри набрался мудрости, не зря слыл прилежным учеником. За это его и не любил мой Том.

Я стала пробираться через толпу, чтобы рассмотреть Гарри. Во что он одет, как на людях держится. Раньше-то мастер Поттер был мальцом застенчивым, чуть что тушевался, а при виде Тома Сойера ударялся в плач.

Подошла почти под самый балкон мэрии. Ах, вот и он! Надо же, как молодо выглядит! Даже юно: просто-таки мальчик. Первое, что замечаешь на лице, так это круглые очки в чёрной оправе. Очки нашего детства: тогда такие носили. Сейчас никто не носит, кроме Джона Леннона, певца из Ливерпуля.

Что ещё сказать о Поттере? Маленький носик, зато большие голубые глаза. Такие глаза к себе располагают, они какие-то правильные, идеальные, будто святые. А само личико бледное. Видно, что человек много учился, а не работал где ни попадя на природе. Волосы тёмные, коротко стриженные, прямые, но самую малость завиваются. Что ещё сказать о волосах? Больше о них не буду.