Так они дёргались ещё несколько раз, наверное, по какому-то скрытому сигналу хозяина. В момент разговора, казавшийся удобным, готовились Тома уводить, да вот беда: удобный момент слишком быстро проходил, а последнее слово оставалось за Томом, как более остроязыким. Чтобы не увести насмешника из-под хлёсткого хозяйского ответа, парням приходилось вновь замирать.

Ещё бы! Ведь сенатор не поблагодарит за сорванный эффект.

Караул неустанно колебался, а эти двое... Нет, мне их не понять.

Ну зачем, зачем мальчишкам на третьей сотне лет эти глупые пикировки? Ясно же и коту: в их-то годы давно пора подумать о спасении. Времени-то осталось! И то повезло, что досюда дожили.

Что дожили, это, конечно чудо. Но Господом ли оно произведено, или дьяволом с Божьего попущения, вот это вопрос. Кстати...

Кстати, этот-то вопрос и пытались прояснять спорщики, пришла я к неожиданному выводу. Неужели Том прав, и вся необычная молодость облика Гарри...

Нет, не может быть. Не станет же американский народ выбирать в сенат окаянных слуг дьявола!..

– Уши вянут от этого мракобесия!
– фыркал меж тем Поттер.

– Вот! Я же говорил, что власть у дьявола непрочна: уши уже вянут...

Хотя оба были неправы. Не вяли у Гарри уши. Крепко сидели, прекрасно видные из-под короткой причёски, прекрасно держали круглые очки. Но чего не скажешь в пылу спора? Или всё-таки вянут, но нам не видно?

– А ты весь завял!
– нашёлся Гарри Поттер.
– Весь, от макушки, до штопанных ботинок. Погляди на себя, великолепный Том Сойер, который издевался над отличниками учёбы и поведения? Где оно, великолепие? Нет его! Было, да состарилось!..

Тирада была рассчитана на полное подавление, после которого не зазорно удалиться с высоко поднятой головой, что бы тебе не кричал вслед побывавший на лопатках противник. Но Том такие уловки просекал с детства и знал, что дослушивать их не стоит, надо на середине перебивать. Да погромче, да поэнергичнее.

– Объясни-ка нам, вялоухий сенатор, что ты забыл в нашем городе?
– внезапно выпалил Том, выкручиваясь из охранничьих лап.
– Подписи пришёл собмрать? Не верю! Мало ли городов в Соединённых Штатах, где такому щёголю, как ты, любую бумажку подпишут? Статую своей Хилари пристроить? Тоже мелковато! Ты пришёл ко мне, Гарри Поттер! Ко мне - из-за глупой детской своей обиды!..

Сенатор Поттер, конечно, тоже не лыком шит. Перебивал Тома раза два. Справедливо заметил, что лишние статуи святых никакому городу не мешали, тут же несправедливо заметил, что ради свержения памятника врагу Соединённых Штатов ему не жаль отлить из бронзы лишнюю копию Хилари. А ещё похвастался, что имел счастье учиться в Гарварде, и счастье было такого свойства, что впору забыть и простить всех необразованных обидчиков-хулиганов.

– Что же не простил-то?
– сыронизировал Том.
– Что же помнил и зубами скрипел? Ах, не скрипел? Вот ты дожил до преклонных лет, но так и не повзрослел - из-за кого?

Странный вопрос. А из-за кого не повзрослел сам Том Сойер?

Пикировка продолжалась на повышенных тонах, и дошла бы до рукоприкладства, в котором Гарри с поддержкой охраны всыпал бы Тому по первое число, а на закуску подал иск о нападении на сенатора. Но тут я взмолилась к Бену.

Шериф понял меня и сжалился. Прокашлявшись, сказал:

– На правах местной полицейской власти я забираю задержанного до выяснения всех обстоятельств. Посидит пока у меня под замком. Честь имею, господа.

Пока всё? Но слишком уж кривой улыбкой Гарри провожал Тома. Надо же сохраниться такой лютой ненависти - кошмар! И я решилась за Тома попросить...

– Вообще-то я занят, - бросил мне на ходу сенатор, - но если дело срочное, Бекки, изложи его сейчас, по дороге к церкви. Я хотел бы успеть на завершение молебна.

Я, как дурочка, засеменила рядом, рассказывая о Томе, что он человек в сущности добрый, просто невменяемый и, как сейчас говорят, неадекватный... Гарри не слушал.

Сюда бы толику моего былого женского обаяния. Увы, таким древним старухам, как я, лучше держаться прямо, без обезьяньих ужимок.

Или стоило, за неимением других возможностей, хоть насмешить сенатора? Но я ему даже не смешна.

Проходя по площади, он внимательно рассматривал новую статую у фонтана. Мне и самой она сразу показалась странной, так что стоит ли его винить?

Женская фигура стояла на коленях между четырёх причудливо изогнутых столбов. Подойдя, я узнала в них ноги коня от предыдущего конного памятника, и едва-едва удержалась не хихикнуть.

Генерала Ли свергли не бесследно. Конские ноги так и не отодрали. А прилично ли святой молиться между конскими ногами? Кому или чему она там молится?