– И… где ты это всё слышал? – теперь в руках Клода уже было два кинжала, с большими изогнутыми лезвиями.

– В Саантрисе… я же много думал, куда податься! Да и знакомый из оборотней-змеев много при мне с приятелями болтал…

– Но что же делать с Арсением? – грустно спросил белобрысый, – Он… свихнётся?..

– Это его бой… его война с самим собой… – Нэррис нахмурился, – Я вот ничем помочь не могу. Ну, что толку с моей теории?.. С книг, которые я читал?..

Клод грустно смотрел на мучающегося Арсения, а вот Аркадий… Владику вдруг подумалось, что как-то уж очень пристально светловолосый вампир взглянул на полукровку. А тот, кстати… человека царапнуло, что полукровка смотрел на чьи-то мучения как-то уж слишком спокойно. Он ему даже стал неприятен в тот миг. И эта каменная спокойность полувампира – тоже.

Кажется, во сне вампир воевал с кем-то из врагов: он вдруг поднялся – Владик движение то не заметил – и вдруг откуда-то достал тонкий маленький нож. Откуда Арсений достал оружие – человек не понял. А вот когда вампир, не открывая глаз, с рычаньем его запустил…

Владик вздрогнул, непонимающе моргнул. Откуда-то перед ним взялся Нэррис, закрывая его грудь своей рукой. Из руки пацана торчал метательный нож, впившийся на треть в плоть, кровь густой струёй капала с руки полукровки на землю. Клод метнулся к Арсению, резко ударил ребром ладони по руке, в который уже был зажат кинжал. Молниеносным движением подхватил упавшее оружие с земли, отступил, впрочем, напряжённо смотря, не достанет ли тот ещё.

– Ненавижу! – прохрипел Арсений и рухнул на землю. Всё так же, не просыпаясь.

Аркадий осторожно подошёл, рукой провёл над его губами и носом. Обернулся к другим, радостно улыбаясь:

– Ещё живой!

– Сосуд зацепило? – хмуро спросил командир у полувампира.

А тот… Владика передёрнуло, когда полукровка спокойно выдрал метательный нож из своей руки. Причём… лицо его… было спокойно…

– Ты… тебе… не больно? – дрожа, спросил человек.

– А разве это что-то изменит?.. – криво улыбнулся полувампир.

Края раны начали подтягиваться друг к другу, пряча распоротую плоть. Обладатель руки спокойно смотрел на начавшийся процесс регенерации. Так спокойно, словно это и не его рука была вовсе.

– Хорошая выдержка, – вдруг дружелюбно улыбнулся Клод пацану, – Молодец. Из тебя выйдет хороший воин.

На что пацан улыбнулся так горько и устало, что Владику стало как-то не по себе, да и командир отряда как-то помрачнел. Клод будто случайно прошёл мимо человека и едва слышно сказал ему:

– Не спрашивай у него, почему он такой. Не надо.

– Н-но…

Тут из памяти парня всплыл недавний разговор:

«А ты здесь надолго?»

«Да пока от предков не сбегу»

«Зачем тебе сбегать?»

«Так они меня достанут, наверняка. Вопрос в том, как скоро и насколько сильно на этот раз»

«Странно… – тогда задумчиво сказал пацан, – Чего плохого может быть в том, что ты кому-то нужен?..»

«Да ну, тут скучно! Даже мухи мрут от скуки и тоски!»

«Но, всё-таки, есть в мирной жизни своя прелесть», – голос пацана тогда звучал мечтательно.

«Да чё хорошего в мирной и скучной жизни?»

И, кстати, взгляд, каким полукровка на него тогда посмотрел… теперь Владик понял, что то скорее был взгляд усталого старика, но не ребёнка. Этот-то его взгляд тогда и царапнул, его контраст с юным лицом незнакомца.

«Ты просто не знаешь, что значит война» – сказал тогда подросток как-то уж очень холодно.

А Владик тогда отмахнулся:

«Ха, как будто ты знаешь!»

Но… Теперь Владик заподозрил, что Нэррис действительно что-то знал. И ещё полукровка слишком спокойно принял баночку с мазью, протянутую ему Клодом – а сам черноволосый продолжал следить за Арсением и напряжённо замершим вроде него Аркадием.

Война… может, все эти четверо знали это слово не понаслышке?.. Да и… драться они умели… и говорили что-то такое…

«Кажется, они – настоящие воины, – подумал человеческий парень, – И… тут идёт какая-то война. Не в нашем мире, а где-то в другом…»

Тут, не выдержав, он отобрал у Нэрриса банку с мазью, которую тот отчаянно пытался открыть дрожащими пальцами – и открыл сам. Клод, заметив это движение, улыбнулся краями губ.

– Клод! Он…

Они все обернулись на отчаянный вскрик белобрысого.

Арсений в это время сел, не открывая глаз, опираясь кулаком о землю. По его бледному лицу стекала струйка пота. И на щеках ещё только начали подсыхать два ручейка из слёз. Вот, так же, зажмурившись, он поднялся, шатаясь, сделал шаг… Аркадий оказался рядом, мягко схватил его за плечи.

– Арсений, очнись! Ну, пожалуйста, очнись! – взмолился белобрысый.

Тот вдруг внезапно обмяк в его руках – напарник едва его удержал, едва сам устоял. По щеке спящего скатилась одинокая слеза. Потом ещё одна… и ещё…