Новые образцы монументального зодчества, скульптуры и храмовых росписей пришли в Китай в эпоху раннего Средневековья вместе с буддизмом. По примеру соседних стран началось сооружение огромных пещерных монастырей, а также строительство пагод (храмовввиде многоярусной башни) в честь буддийских святых. Ранние китайские пагоды округлостью линий силуэта напоминали индийские башнеобразные сооружения.

Возводившиеся на протяжении веков буддийские храмы-гиганты в скалах длиной несколько километров сохранили многочисленные памятники скульптуры и живописи Средневековья и отразили его историю. В оформлении этих храмов сплавились вкусы и опыт многих народов Азии. Но при всей пестроте стилей в памятниках раннего Средневековья нашли отражение и общие художественные образы, привнесенные буддизмом, – стремление изобразить богов-спасителей милосердными, сострадательными, готовыми к духовному подвигу. В результате родились характерные для раннего средневекового китайского искусства черты – удлиненные пропорции плоских фигур, одухотворенность и мистическая самопогруженность.

Требование отражения единства и гармонии мира, взаимопроникновения искусственного и естественного ярко проявилось в китайской архитектуре в виде соединения архитектурных форм с природой: любое сооружение становится частью архитектурного ансамбля, в котором природа выступает компонентом художественного образа; так, террасы, галереи и мосты связывали здания в единый ансамбль с парками. Многоярусные крыши с огромными выносными кровлями, плавно изогнутыми кверху углами не просто защищали здания от непогоды, но и придавали им своеобразные очертания, гармонирующие с очертаниями окружающих холмов и деревьев. Архитекторы, скульпторы и художники стремились к идеальному сочетанию прелести природы и красоты искусственных сооружений. Так возникают ландшафтные сады, воплощавшие все наиболее типическое и ценное, что можно было увидеть в живой природе, породившие новую, довольно продолжительную традицию не только в китайском искусстве, но и в японском. Они синтезировали и замысел зодчего, и руку скульптора, и художественный вкус живописца, которые компоновали по своей воле строения, пластику, элементы природного ландшафта и т. п.

Поэзия в Китае считается квинтэссенцией искусства. Она преобразует начертанные знаки, почитаемые почти как святыня, в звук, и ее высшее предназначение – соединение человеческого гения с первоисточниками жизненных сил мира. Проникнутая идеями конфуцианства и даосизма, китайская поэзия стремится проникнуть в реальность и передать со всей остротой дух жизни, «неосязаемый трепет звуков», чему способствует музыкальность, присущая многотональному китайскому языку. Не случайно древнекитайская поэзия неотделима от музыки.

Наиболее древние образцы китайской поэзии дошли до нас в относящейся к XI–VI вв. до н. э. «Книге песен» («Ши-цзин»), где был закреплен исторический, нравственный, эстетический, религиозный и художественный опыт китайской культуры, приобретенный за предшествующие тысячелетия ее развития. Эта книга наряду с другими, в совокупности составившими «Пятикнижие» и «Четырехкнижие», стала канонической и была обязательной для изучения вплоть до начала XX в. Она вобрала в себя классическую конфуцианскую мудрость и оказала громадное влияние на китайскую культуру.

«Ши-цзин» является частью «Пятикнижия», куда также входят «Книга ритуала» («Ли-цзи»), составившая основу китайских церемоний, «Книга истории» («Шу-цзин»), где ритмической прозой излагается история Китая от легендарного правителя Яо до первых правителей эпохи Чжоу, а также приводятся беседы мудрецов о сущности государственного управления; «Книга перемен» («И-цзин»), которая содержит знаменитые гадательные триграммы, необходимые оракулам и предсказателям судьбы; «Книга весны и осени» («Чунь-цю»), содержащая летопись событий на родине Конфуция с VIII по V в. до н. э.

«Четырехкнижие» содержит канонические книги: «Лунь-юй» («Рассуждения и беседы»), где изложены взгляды Конфуция по вопросам этики, морали и управления государством; «Да-сюэ» («Великое учение»), где сформулированы идеи Конфуция о самосовершенствовании человека, необходимом для правильных взаимоотношений в государстве и семье; «Чжун-юн» («Соблюдение середины»), излагающая учение Конфуция о золотой середине; «Мэн-цзы» (название дано по имени философа, последователя Конфуция, жившего в IV–III вв. до н. э.), где представлено развитие конфуцианства и систематизировано это учение, которое стало официальной идеологией Китая.

Несмотря на то что эти книги были трудны для понимания и усвоения, изложенные в них нормы поведения, принципы этики, морали, нравственности широко распространились в народе. Взгляды конфуцианцев возникли не на голом месте: народные верования, обычаи и традиции существовали задолго до Конфуция, а Конфуций и его последователи привели в систему и зафиксировали эти нормы в канонах, сделав их достоянием последующих поколений через литературу, театр, искусство, народные былины. Только усвоив эти книги, китаец мог ознакомиться с другими произведениями литературы, базирующимися на конфуцианских, даосских и буддийских идеях.

Монгольское нашествие в конце XIII в. принесло Китаю огромные бедствия и разрушения. Сгорели многие прекрасные дворцы и храмы, были разграблены или уничтожены художественные ценности. Крупнейшие художники разбрелись по стране, нашли прибежище в южных провинциях. Оглядываясь на достижения великих мастеров прошлого, они культивировали старину, но вносили новые чувства и переживания в свои произведения. Многие картины того времени носили иносказательный смысл. Через привычные образы природы художники говорили о злободневных проблемах. Особое значение приобрели каллиграфические надписи, украшавшие свитки, которые зачастую были символами, понятными только посвященным. Сами изображения были тоже символичны. Чаще всего изображался бамбук, гнущийся под напором ветра. Он олицетворял стойкого духом, благородного человека, способного выдержать натиск судьбы.