Огонь, извивающийся в пентаграмме рядом, уныло облизывал стенки печати. Он привык не ждать от меня подачек, а я привыкла представлять, что он живое, разумное существо, которое способно меня выслушать и отказаться от ехидных комментариев.

– Дико не выспалась, - ныла я.
– Все утро отмывала сумку. Она до сих пор в подтеках.

Огонь качнулся в сторону, изображая понимание.

– В обед солонку стащила. Надо будет пятна засыпать. Может еще удастся свести?

Пламя нервно дернулось. Я поспешила его заверить:

– Да верну я солонку. Зачем она мне?

Огонь затрещал. Я возразила.

– Нет у меня клептомании, с чего взял?

Он извернулся, расслаиваясь на два язычка. Я фыркнула.

– Это для дела. Нет заклинаний, чтобы очистить вино с ткани. Приходится по старинке.

Побочный язычок исчез.

– Ну, ладно, тут ты прав. Я не знаю заклинания всех Стихий. Может, среди них и есть. Но соль достать проще, чем одно из них.

Огонь потянулся вверх, пытаясь достигнуть пика в высоту, а потом плюхнулся вниз, растекаясь по печати.

– Да, с заклинанием Воды вышло скверно.

Огонь не ответил. Вместо него, меня порадовал настоящий голос данара.

– Умом тронулась?
– вместо приветствия спросил Асбер.

– Н-настраиваю связь со Стихией Огня, - заикаясь ответила я.

Асбер глянул на пентаграмму. Огонь прильнул к полу, изображая тлеющий огонек.

– Предатель, - фыркнула я.

– Что?
– не понял Асбер.
– Я спрашиваю, чего тебе не сиделось в комнате да не спалось? На кой ты к инквизитору отправилась?

– А-а, - поняла я.

– Ага, - передразнил данар, наступая сапогом на пентаграмму и давя остатки затухающего огня.
– Как ночь пережить собираешься?

Я лежала на бархатной софе, крепко обнимая подушку с кисточками. Сумка умостилась под головой, а мантия униформы свисала на пол. Прическа после долгого учебного дня растрепалась и непослушные пряди лезли в лицо. В общем, мое состояние находилось на приемлемом уровне. Помереть за ночь не должна.

Уперев руки в бока, данар возвышался надо мной. Сидений рядом не было, а освобождать место, убрав ноги с софы, я намеренья не имела.

– У меня проблемы?
– невинно уточнила я, сразу переходя на резкую интонацию.
– А то я сама не догадалась.

– Я не для этого на тебя время тратил, чтобы ты испортила все за одну ночь.

Я, как могла, пожала плечами. Хвататься за волосы и паниковать поздно. Кроме как восстановить резерв магии, я себе ни чем помочь не могла.

– Чего мне ждать от ночных занятий?

То, что они проходят на крыше башни, где я обнаружила следы человеческой крови и остатки темно-магического ритуала, наводило на определенные мысли.

– Мог бы рассказать, давно рассказал бы, - ответил данар.

– Ты сам не знаешь всех подробностей?

– Каждый раз все проходит по-разному. Нельзя предсказать результат.

– Но можно его просчитать, - пробормотала я.

Асбер сощурился:

– Тебе что-то известно?

– Я в информационной изоляции, - напомнила я.
– Есть только ты и Стихия Огня, которая прекрасный слушатель, но ужасный собеседник.

 Почему Асберу запрещено говорить о ночных занятиях? Почему никому не говорят, как они будет проходить? Зачем делать из этого тайну?

Я безуспешно попыталась считать ответы с лица данара. Озарения не произошла. Заклинания разума мне неподвластны. Я вздохнула:

– Я могу как-то исправить свое положение?

– Все не так просто.

– Куда уж проще-то?
– Закатила я глаза.
– Либо да, либо нет.

– Все очень индивидуально, - расплывчато пояснил он, и в этой формулировке отчетливо ощущался привкус лжи.

– Вовсе нет, - возразила я.
– Пришел приказ сверху. Наши роли уже расписаны, так?

Его лицо сделалась каменным, но мне больше не требовалась искать там подсказку.

– Серьезно?
– восхитилась я.
– Меня вот так просто принесут в жертву на втором месяце обучения, а я и сделать ничего не могу. То есть, все? Инквизитор решил, что эксперимент завершен? Можно со мной не мучиться? Блеск, дорогие мои! Что еще тут сказать?

Не успела я закончить предложение, как данар выхватил из моих рук подушку и вздернул меня за шкирку. Я неуклюже задергала ногами, выискивая опору. С первой попытки наступила на сапог Асбера, со второй - на пол. Данар тряхнул меня за грудки. Послышался треск материи: лацканы потеряли прочность еще после вчерашней ночи.