— Надо же, не думал, что легенда о «Персефоне» была настолько известной, что ее включили в путеводитель, — удивился Александр. — Откуда он у вас?

— Он уже был в доме, когда мы его купили, — ответила Сью. — Видимо, предыдущий владелец гостиницы интересовался историей Ванделёра.

— Здесь есть две страницы, посвященные капитану Вестерлею, — добавила мисс Стирлинг. — Вот только ничего нового там не пишут, а Ванделёры даже не упоминаются. Полагаю, что самым интересным для нас является вот эта фотография «Персефоны», на которой можно разглядеть интересную деталь. Вот, взгляните.

— Сью, ты нужна мне на кухне, — услышали они голос матери Кристофера Гарланда, которая поднялась наверх вслед за англичанами и теперь заглядывала в комнату. — Не знаю, куда подевался Кристиан, его никогда нет на месте, когда мне нужна помощь.

— Этот мальчишка, словно Геккельбери Финн, — вздохнула Сью Гарланд. — Дождаться не могу, когда, наконец, закончится лето, и он вернется в школу, где его приведут в чувство.

Она попрощалась и ушла следом за свекровью, прикрыв дверь. Лайнел подошел к столу, чтобы взглянуть на фотографию, о которой говорила мисс Стирлинг.

— Это ростра корабля, верно? — спросил он. — Что у нее в руках?

— Гранат, — ответил Оливер, присаживаясь на стул, на котором ранее сидела Сью Гарланд.

— А какая связь этого фрукта с Луизианой, если выращивают его в Средиземноморье?

— К Луизиане он не имеет никакого отношения, а вот к мифу о Персефоне более чем. Согласно греческой мифологии, Персефона была похищена своим дядей Аидом, богом Подземного царства, чтобы сделать ее своей королевой, — объяснил Оливер. — Деметра, мать Персефоны, была так безутешна, что запретила земле плодоносить до тех пор, пока ей не вернут дочь. В конце концов, Богам пришлось вмешаться, чтобы люди не умерли с голода. Аид не посмел ослушаться Зевса, и ему пришлось разрешить Персефоне вернуться в мир живых, но перед этим…

— Перед этим дал ей съесть зерно граната, символ брака, — закончил за него Александр. Оливер кивнул. — Шесть зерен граната, в итоге Персефона проводила шесть месяцев в году под землей и остальные шесть — со своей матерью[1].

— Именно поэтому в зимние месяцы природа умирает, а с приходом весны возрождается вновь, — добавила мисс Стирлинг. — Но я имела в виду вовсе не гранат. Ваше внимание больше ничего не привлекает? Посмотрите на черты ростры.

Оливер даже не знал что и сказать. Изображение оказалось очень похожим на то, которое он видел в газете на «Океанике», но сделано оно было с более близкого расстояния так, что скульптура богини Персефоны, словно смотрела на них сверху вниз, располагаясь почти горизонтально под бушпритом[2]. Длинные развевающиеся, словно на ветру, волосы были выкрашены в темный цвет, почти не различимый на фото. Голова была увенчана венком из плюща. Глаза — большие и светлые…

— Виола Ванделёр, — пробормотал вдруг Александр. Остальные посмотрели на него. — Должно быть, именно она послужила моделью для этой скульптуры. Это — лицо Виолы Ванделёр.

— Она идентична женщине, стоящей рядом с капитаном Вестерлеем на фотографии, которую я вам показывала в Кодуэлл Касл, — согласно кивнула мисс Стирлинг. — Это было первое, что пришло мне в голову, когда миссис Гарланд показала мне эту заметку. То же округлое лицо, тот же заостренный подбородок… Даже форма век похожа…

— Полагаю, это вполне нормально среди моряков, — отметила Вероника. — Таким образом жены могут сопровождать их во время плавания.

— Что ж, мы знаем, что

эта

жена точно сделала это, — добавил Лайнел. — Она последовала за ним на дно реки.

Они прервали разговор, услышав на лестнице шум шагов и голоса двух человек. Мгновение спустя дверь в комнату распахнулась, и вошел улыбающийся Кристофер Гарланд в сопровождении незнакомого мужчины.

— Доброе утро, господа! Или, наверное, мне следовало сказать «добрый день». Моя мать и Сью только что сообщили мне, что оставили вас тут развлекаться с одной из наших книг.

— Ваша жена была с нами очень любезна, мистер Гарланд, — ответил Александр. — Более того, возможно, сама того не ведая, она предоставила нам важную деталь, которая очень пригодится для нашего исследования.

— А, я уже говорил вам, что она стоит равного ее весу золота. Я уже в курсе, что ваше расследование движется полным ходом. По меньшей мере полдюжины соседей сообщила мне о ваших расспросах. Похоже, они чрезвычайно воодушевлены возможностью вам помочь. — Он похлопал по плечу своего спутника, который стоял немного позади Гарланда. — Но это мы обсудим позже. Перед вами тот, с которым я обещал вас познакомить — это один из преданных поклонников нашей таверны практически с самого открытия. Хэдли, разреши представить тебя редакторам «Сонных шпилей». Можешь им доверять, я тебя уверяю, они достойные люди.

— Рад познакомится, — буркнул Хэдли, пристально разглядывая свои стоптанные башмаки.

Это был очень огромный, как шкаф, мужчина примерно того же возраста, что и Кристофер Гарланд, с косматой черной бородой, которая придавала ему диковатый вид, противоречивший явной стеснительности характера. Только после настойчивого приглашения Гарланда, Хэдли решился присесть, и Александр очень издалека начал разговор, подводя его к дружбе Хэдли с покойным Джоном Ривзом, который годился ему в сыновья. Не смея говорить в полный голос, Хэдли поведал о том, что знал Ривза с самого раннего детства, еще до смерти матери, а несколько лет спустя и отца, который, как и Хэдли, занимался рыбной ловлей. Именно он помог мальчику построить маленькую хижину на берегу Миссисипи, когда кредиторы забрали то немногое, что осталось после смерти его отца, включая дом, унаследованный от деда, работавшего на Ванделёров кузнецом, когда еще существовала старая плантация. Ривз был хорошим парнем, умным, поэтому не возражал, когда его друг начал подбрасывать ему работенку, чтобы тот мог подзаработать.