Высокие Гарваны и непосвященные ученики подходили к высокому синему кувшину со знаками Тид и вытаскивали оттуда за нить амулет, символы которого обозначали, на что идет тот, кому он достался. Знаки защиты в мирной жизни, показав Орму, перекладывали в соседний кувшин, а те, что обещали защиту во время кровопролития, должны были оставить. Орм спокойно наблюдал за подходившими Гарванами, амулет за амулетом оказывались в соседнем, черном, кувшине, пока не настала очередь Скарпхедина: он вытащил плоский серебряный амулет со знаками Вурушмы. Орм кивнул Гарвану, и тот отошел в сторону, не решаясь надеть амулет.

Затем настала очередь непосвященных учеников Этксе тянуть жребий. Воронов в зале становилось все меньше, Скарпхедин не сводил глаз с синего кувшина, Орм смотрел на учеников, как ныряли в кувшин белые, золотистые и смуглые руки, вытаскивая черную нить с тяжелым кулоном. Наконец, какой-то ученик из чистокровных вытащил амулет со знаками Вурушмы. Заметив это, Орм приказал всем, кто еще оставался из не тянувших жребий, уйти, а когда за ними закрылись двери, спросил ученика:

– Овейг, за кого из Магов ты тянул жребий?

– За Эмхира, Мастер Орм, - ответил тот, склонив голову.

Орм и Скарпхедин невольно переглянулись.

– Передай ему амулет, - произнес Орм.

Овейг взволнованно посмотрел на Орма. Кто-то из Гарванов уже распахнул двери, которые вели в прилегающую к Залу комнату. Переступив порог, юный нойр растерялся: хотя он знал, как выглядит Эмхир, в комнате не было света, а Магов было много.

– Волею Тид...
– неуверенно произнес ученик в темноту, - жребий выпал тебе, о Эмхир.

Он не смотрел ни на кого, потому что не знал, кто где был: Маги сидели на коврах, некоторые стояли возле колонн; дальняя часть комнаты терялась во мраке.

Чувствуя на себе взгляды всех присутствовавших Магов, Эмхир шагнул к ученику и, ничего не говоря, взял амулет. Ученик поклонился и поспешил обратно, к свету, где все было привычно и ясно, где не было гнетущего молчания.

Эмхир вышел к Орму и Скарпхедину.

– Вам осталось выбрать, кто возьмет на себя шахского сына, а кто - самого шаха, - сказал Орм.
– Но вы можете решить это между собой.

– Я расправлюсь с Бургэдом, - сказал Скарпхедин.

Ни для Орма, ни для Эмхира не было тайной, почему он так сказал. Эмхир, не глядя на Воронов, надел амулет, и сказал:

– Значит, шах.

***

У Храма Девяти в бесконечных поклонах к ступеням припадали сури-гарах*. Высокая и прямая, как кипарис, смуглая и сухая, как старая ветка, жрица Вурушмы прошла в Храм, бросив на сектантов грозный взгляд. Обитель великой Хранительницы встретила жрицу едва уловимым запахом амбры и привычным прохладным полумраком. По бокам у алтаря, опершись на длинные копья, стояли Благодарные Воины, давшие обет молчания на несколько месяцев, предшествующих главному празднику** Тид. Так они благодарили ее за то, что она позволила Вурушме стать на страже этого мира, а смертным посвященным - ей в этом помогать.

Жрица слышала о том, что в Сердце Гафастана недавно тянули жребий и ей было хорошо известно, на что шли те, кого избрала Вурушма. Она еще не знала, кто придет, но само ожидание отзывалось волнением, вибрирующим, точно едва тронутые струны кифары.

Она удовлетворенно улыбнулась, когда гулко распахнулись двери обители, впустив с улицы немного сухого и пыльного воздуха.

Жрица обернулась: посреди зала стоял Высокий Гарван; он опустил край тагельмуста, открывая длинное лицо с тонкими и суровыми чертами. На правом глазу у него была плотная повязка темно-синей ткани. Жрица знала, кто перед ней: это был Скарпхедин. Она уже не раз видела его в обители Вурушмы.

– Пред лицом Защитницы прошу благословения, - Скарпхедин опустил голову.

Жрица решительным шагом подошла к Гарвану, отыскала у него на груди амулет со знаками Вурушмы и накрыла его ладонью:

– Пусть сердце твое бьется ровно, пока ты проливаешь кровь врага и да наполнится оно торжеством, когда свершится справедливость. Да минут тебя объятия Вафат, но, если случится тебе следовать за ней из этого мира, да будет озарен путь твой милостью Тид.

Жрица опустила руку; широкий узорный браслет звякнул о кольца, прикрепленные к платью.

– Да будет мой путь угоден Девяти, - сказал Скарпхедин.

Двери обители снова распахнулись, повеяло пылью, и на пороге показался другой Гарван. Жрица окинула его внимательным взглядом: судя по знакам наручей, перед ней был нойр из правящей Четверки, а, значит, то был Эмхир.

Он молча поклонился статуе Вурушмы, сурово глядевшей поверх всех, кто был в её Обители, и обратился к жрице с той же молитвенной формулой.

Она ответила ему также, как Скарпхедину, но с меньшей охотой.