Проснувшаяся в середине дня Хайнерни, несколько мгновений недоуменно хлопала глазами, пытаясь понять, где находится. Ольгон к этому времени благополучно ушел в свой кабинет, а бережливый Эверстен потушил все лампы и свечи в лаборатории. Впрочем, света из окошек под потолком хватало, чтобы сориентироваться.

– Опять я уснула.
– Сокрушенно заключила джелийка, поднимаясь с кресла.

Эксперимент начали после того, как Хайнерни поела. Эверстен вытащил из клетки крысу, предусмотрительно надев перчатки и плотной кожи, и принялся ждать дальнейших указаний. Старик тем временем читал лекцию внучке о том, как правильно надо выкладывать на столе конкретные ингредиенты, для получения правильной композиции. Вываренные стебли зеленой рани он сложил треугольником, в центре и на углах которого поместил цветки белоголовки. Все оставшееся пространство внутри символа засыпал синим порошком - цолью.

– Присмотрись внимательно к этой композиции. Что ты видишь, а главное чувствуешь?
– Спросил он у внучки.

Хайнерни задумалась. Три стебля, четыре цветка и порошок. Внимательно вглядываясь в них, джелийка постаралась отстраниться от окружающего, как учил ее дед, и посмотреть, будто сквозь выложенный символ.

– Да где эти проклятые вихри энергии?!

Ольгон и Эверстен терпеливо ждали, стараясь не издавать шума. Крыса в руках слуги жалобно попискивала, видимо, понимая, что дело нечисто.

– Ничего.
– Наконец изрекла Хайнерни.

Старик тяжело вздохнул. Он-то видел, как от композиции исходит едва заметное желтоватое свечение. Стебли зеленой рани светились едва-едва, цветки белоголовки чуть сильнее, а там где была рассыпана цоль, сияние было самым сильным.

– Не смотри прямо, попробуй поглядеть боковым зрением.
– Решил зайти с другой стороны Ольгон.

– Ничего не вижу.
– Расстроилась Хайнерни.
– Может я просто бездарная?

– Прекрати.
– Строго сказал дед.
– Все джелийцы могут быть заклинателями жизни. Тут главное терпение. Ладно, потом будем еще медитировать. Вообще, надо бы тебя отправить в Джелу к моему брату, из него наставник определенно лучше, чем из меня! Но, будь оно все проклято, Анги тебя там достанут в мгновения ока! А сейчас смотри.

Джелийка посторонилась, пропуская Ольгона к столу. Разумеется, этот ритуал она видела много раз, но терпеливо смотрела снова и снова, надеясь, что когда-нибудь все-таки увидит эти непонятные вихри энергии.

Старик вытянул морщинистые руки и распростер их над треугольником. Несколько ударов сердца он стоял, не шевелясь, а потом сжал кулаки. Следящая за руками деда Хайнерни увидела, как засветился оранжевым сиянием треугольник, и травы, потрескивая, начали обугливаться. Это продолжалось всего несколько мгновений, а когда закончилось, оранжевым светом сияли уже руки Ольгона. Хайнерни не обольщалась. Это сияние видели все. Спустя несколько мгновений, оно пропало.

– Ну, вот, готово.
– Буднично заметил он, встряхивая руки.
– Эверстен, ломай крысе лапу.

Слуга деловито перехватил животное и двумя пальцами переломил пополам тонкую ножку. Визг боли резанул по ушам. Крыса задергалась, пытаясь вырваться из стальной хватки Эверстена, но безуспешно. Она кусалась, скребла маленькими коготками и извивалась всем телом. Хайнерни отвернулась от неприятного зрелища, а Ольгон заметил:

– Лучше бы ты смотрела. Ты должна относиться к этому спокойно, ведь тебе предстоит лечить раны и пострашнее. Иногда почти так же орет раненый джелиец, и чтобы его удержать приходится приложить немало сил.

– Не могу, дед.

– А надо.
– Уже строже сказал он.
– Впрочем, это ерунда. Эверстен, давай беднягу сюда. Только держи ей голову, а то еще укусит меня.

Слуга протянул крысу старику, фиксируя ей голову. Тот аккуратно взял ее за сломанную лапку и, наклонившись, подул на нее. На глазах у Хайнерни лапка, выгнутая под неестественным углом, начала возвращаться в нормальное положение. Крыса заверещала, забилась в стальной хватке, а когда все вернулось на свои места, бессильно обмякла. Эверстен открыл окно и вышвырнул ее на улицу.

– Почему лапа срослась так быстро?
– Обернулся к внучке Ольгон.

Та, не задумываясь, ответила:

– Потому что ты влил в благословение много энергии.

– Верно. А зачем?

– Чтобы нагляднее было?
– Нахмурилась примерная ученица.

– Нет, потому что я проголодался. Энергия жизни отнимает много сил у заклинателя!

– И еще близость Врат снижает результативность заклинаний!
– Поддакнула Хайнерни.

Эверстен тихонько хмыкнул, снимая кожаные перчатки.

Ольгон наградил внучку тяжелым взглядом.

– Пока ты тут спала, я все подготовил и приготовил! Еще раз заснешь на медитации и будешь вместо Эверстена ассистировать мне, поняла?

– Надо было разбудить!
– Буркнула недовольная Хайнерни.

– Мне было некогда.
– Отрезал старик и пошел к выходу из лаборатории.
– Эверстен, что сегодня на ужин?

– Куропатка, господин.

– Отлично.

– Прикажете подать сейчас?

– Будь добр.

По дороге несся экипаж, запряженный четверкой энайских скакунов. По бокам от кареты, окрашенной в бордовый цвет, скакали два всадника. Кучер сидел на козлах в расслабленной позе. Всадники наоборот были собраны и постоянно бросали внимательные взгляды по сторонам. Мокрая после утреннего дождя дорога избавила путников от пыли. Воздух был чистым и прохладным. Встречный люд старался убраться с дороги, едва завидев эмблему Древесной обители на бортах кареты.