Эверстен напряженно думал, как ему поступить. В Кодексе Круга об этом сказано не было. Ольгон не знал, что, как только он погибнет, Эверстен должен будет бросить Хайнерни и отправиться в монастырь Круга, в Джелу, чтобы предстать перед судом. А потом он принесет клятву верности новому нанимателю. Телохранитель неслышно вздохнул. Если не следовать правилу, у него будет около двух месяцев прежде, чем по его душу явятся из монастыря - месяц на дорогу и месяц ожидания прибытия. На него ополчатся его же товарищи. При оказании сопротивления, его сможет убить любой другой телохранитель Круга защиты. В Эллине их было около двух десятков. Да и Келеано про него точно не забудет. В итоге за ним будут охотиться две, возможно самые сильные организации в мире.

До слуха Эверстена донеслись всхлипы Хайнерни. В той комнате остались два самых близких ему человека. Его семья, пусть и не по рождению. Телохранителям запрещалось жениться и заводить детей. Все это размягчало людей, привязывало к местности и заставляло задумываться о ценности жизни. После военных походов против энаев под командование Маглата, молодого перспективного Эверстена пригласили в Круг Защиты. По меркам Джелы - это была блестящая карьера и великая честь. Он, не раздумывая, согласился. Пройдя жесткое обучение, Эверстен был назначен телохранителем старой аристократки Джелы. Более спокойного времени в его жизни не было. Балы, молодые фрейлины госпожи, роскошь и достаток позволили по достоинству оценить службу в Круге защиты. Спустя десяток лет нанимательница умерла от старости, и Эверстена назначили охранять Ольгона. Пятнадцать лет пролетели, словно один год. Он привязался к тар-Деада, считал их своей семьей, а Хайнерни и вовсе была ему как дочь. Выбор? В глубине души он его давно сделал. Эверстен усмехнулся.

– Ну что ж. Два месяца у меня точно есть.

* * *

Ближе к вечеру Ольгон собрал Эверстена и Хайнерни в холле. Он оделся в свой лучший темно-синий камзол, наколов на грудь все знаки отличия и медали, полученные за годы военных походов. Его гордая осанка внушала уважение, а ястребиный взгляд давил грузом накопленных знаний.

Эверстен принес небольшой столик из кладовой и поставил рядом с Ольгоном.

– Ну, пора вас немного порадовать.
– Через силу усмехнулся старик, глядя на зареванную внучку и мрачного телохранителя.

– Что вы задумали, господин?

– Использовать предмет моего почти двухлетнего изучения!

– О чем ты, дед?
– Нахмурилась Хайнери.

– О великом благословении.
– Ольгон искренне расплылся в улыбке, но тут же слегка сник.
– Правда, до конца я его свойства так и не понял.

– То есть ты хочешь наложить на нас благословение, не зная, какой эффект оно даст?
– Уточнила внучка.

– Именно!

– А может не нужно?
– Осторожно поинтересовалась она.

Эверстен тихонько хмыкнул.

– Хай!
– Ольгон недовольно покачал головой.
– Твой острый язык когда-нибудь тебя погубит.

– Но я же...

– Молчать!
– Старик был непреклонен.
– Я наложу на вас Великое благословение и точка.

Молчавший доселе Эверстен спросил:

– Вы сказали, что не до конца изучили его свойства, господин, но ведь часть вам известна?

– Э-э-э, да.
– Протянул Ольгон.
– Но я не буду вам говорить об этом.

– Это еще почему, дед?

Хайнерни уперла руки в бока.

– Потому что, например, если я скажу, что благословение защищает тебя от стрел, то ты перестанешь их бояться. Но, поскольку, я изучил его не до конца, то, скорее всего, тебя рано или поздно подстрелят, ведь у всего есть свои ограничения.

– Это разумно.
– Признал Эверстен.
– Но все-таки лин Хайнерни тоже отчасти права.

– Перестаньте меня отвлекать.
– Проворчал Ольгон.
– Встаньте рядом, спина к спине и коснитесь друг друга затылками.

Хайнерни неохотно подчинилась, видя, что и Эверстен полон сомнений.

– Теперь заткнитесь и ждите.
– Дал последние указания старик и повернулся к столику.

Долгое время он стоял неподвижно, а потом резко вдохнул. Кисти его рук ярко вспыхнули, ослепив следящих за его действиями Хайнерни и Эверстена. Когда те проморгались, Ольгон стоял со светящимися ярким зеленоватым светом руками и довольно, по-мальчишески, ухмылялся. Глядя на свечение, Хайнерни поверила, что это действительно что-то особое и, определённо, полезное. Никогда руки деда не светились так ослепляющее ярко.

– Готовы?
– Спросил он.

Эверстен и Хайнерни синхронно кивнули, боясь вымолвить слово. Ольгон подошел к ним и возложил руки им на головы. Свет вспыхнул еще ярче, а потом плавно покинул руки старика. Хайнерни с ужасом смотрела, как ее тело сначала засветилось, а потом плавно угасло. Как только последние отблески благословения пропали, Эверстен и Хайнерни одновременно вскрикнули и упали на колени. Мир перед их глазами задрожал. Они почувствовали, как неведомая сила что-то меняет в них. Словно кто-то пишет на их душах большими размашистыми буквами, будто на листе пергамента. Все это длилось считанные мгновения.