– А не для того ли командование привезло сюда этих бедняг, чтобы пробудить чувство мести, которое затмит наш здравый смысл? Добавь сюда пару слов о том, какими героями они станут, мстя за своих земляков, и от криков добровольцев на первые ярусы заложит уши. До них дойдет, на что они согласились, только когда будет слишком поздно.

Артелион отстраненно поразился, насколько здесь все жестко. Люди здесь мыслят стратегически, а это значит, что судьба человека никого не волнует.

– А чем я лучше?
– Внезапно осознал юноша. Он продолжал смотреть на поникшие плечи сослуживцев и изо всех сил гнал предательские мысли. Но они отказывались уходить.

– Я, так же как и все, оказался затянут водоворотом мести. Я так же совершил эту глупость, идя на поводу у своих чувств. Идиот. О, Сатеника! Ты любила редкостного идиота!

Сразу же припомнились слова отца о решениях под гнетом эмоций. Он был тысячу раз прав, когда предложил отложить месть до лучших времен. Но сейчас уже ничего не исправить. Моснит что-то обеспокоено говорил Артелиону, но он был настолько погружен в мысли, что не замечал его болтовни.

– Ничего нельзя изменить! Я зашел слишком далеко, чтобы поворачивать назад. Со дня на день нас отправят в Каньон. О, Аксея! Что я наделал!

Артелион едва не схватился за волосы в бессильной ярости на самого себя. Как просто назвать себя идиотом и как больно осознавать, что так оно и есть.

– Что ж, это только моя ошибка, и только я буду за нее платить. Слишком много ошибок в последнее время. Я вообще когда-нибудь перестану ошибаться?!

Горько было понимать, что каждая ошибка двигает его вперед на пути взросления очень медленно. Эти мысли убедили его в правильности своих планов. Нельзя попасть на первые ярусы. Ради Сатеники и отца с матерью, нельзя попасть на первые ярусы. Нельзя здесь погибнуть. Пора действовать. Хватит плыть по течению, иначе оно может вынести к водопаду.

– Посмотри на себя.
– Внезапно сказал Артелион, перебив Моснита.
– Ты испуган и хочешь спрятаться мамочке под юбку. Но ты стыдишься этого страха.

От неожиданности Моснит опешил. Он даже отшатнулся от собеседника и только после этого ответил:

– Еще слово, фас Тори, и я вызову тебя на дуэль.
– Холодно произнес он.

– А как еще привести тебя в чувство?

Артелион удовлетворенно отметил перемены в собеседнике и продолжил:

– И они все так же стыдятся своего страха.
– Он обвел рукой лагерь.
– В их грезах, они бесстрашные герои, отважно сражающиеся с ужасным противником и неизменно побеждающие. Здесь и сейчас их ткнули в жуткую действительность, и их мечтания рухнули как трухлявое дерево.

Моснит с холодной яростью взирал на товарища, поглаживая рукоять меча. Слышал он его или нет, оставалось для Артелиона загадкой. Но он очень надеялся, что слышал.

– Знаешь, чего вы все ждете?

– Чего?
– После некоторой паузы, спросил Моснит. Его голос мог замораживать озера.

– Возможности оправдаться. Вам с детства прививали идеалы героев из сказок и делали это так хорошо, что вы стали даже думать как они! И не дай Аксея, кто-нибудь заметит, что ты не похож на героя! Позор! И сейчас все вы жаждете восстановить своё честное имя. Восстановить его в своих же глазахв первую очередь.

Артелион пристально посмотрел на парня. Он продолжал сверлить его глазами до тех пор, пока до того не дошел смысл слов. Моснит опустил взгляд, крепко вцепившись в рукоять меча.

– Понял.

– И что тут плохого?

– Вам дадут эту возможность.
– Тихо продолжил Артелион.
– С первых ярусов выбыло больше тысячи человек. Убитыми и раненным. А нас здесь несколько сотен. Понимаешь, к чему я клоню?

– Понимаю. Ты хочешь предложить мне бежать, фас Тори. Дезертировать, как жалкому трусу! Но ты ошибался во мне. Я никуда не побегу. Я не такой трус, как ты. Я держу свое слово в любых ситуациях и не изменюсь.

– Не понял.

– А теперь, если хочешь бежать, беги, но ради Светлой Аксеи, замолчи, иначе я убью тебя прямо здесь.

Артелион рассмеялся горьким смехом.

– Нет, Моснит ла Тан. Меня здесь держит отнюдь не присяга. Вы все, поведетесь на простую уловку командования. Думаешь, тебе случайно показали этих бедняг?

Юноша махнул рукой в сторону столовой, где ухаживали за раненными.

– У лекарей нет места!

– У лекарей хватит места, чтобы вместить все лагеря, включая столичный!
– Прошипел Артелион, хватая товарища за плечи.
– Наше командование просто решило сыграть на нашем страхе, понимаешь? Тут много добровольцев, которые никогда не пойдут на первые ярусы. Тут столько призванных парней, которые разбегутся, едва только узнают правду о Каньоне! И им будет наплевать на последствия. Единственное, что может удержать всех нас - это чувство мести. Атаку вурдалаков не скроешь. И пока о ней знает лишь горстка людей, все в порядке. Люди думают, что ксеты и энаи нанесли нам такой удар. Сейчас, все боятся, но вскоре все будут гореть праведным гневом. Тарматских выродков будут поливать грязью, и говорить, какие они неуклюжие, а правду о вурдалаках мы узнаем только в Каньоне. А там уже будет поздно что-то менять. Будь готов, завтра нам прикажут отправляться в Каньон, чтобы закрыть дыры, проделанные нежитью в обороне.

– Но я доброволец! Я могу отказаться от всего этого!
– Ошеломленно произнес Моснит.

– А если тебя сделают сержантом?
– Криво усмехнулся Артелион. Он увидел, как расширились глаза товарища. В них плескалась ярость, страх и обида.

– Вот теперь точно понял.

– Будет устроена проверка.
– Спокойно закончил Артелион.
– Не знаю, в чем она будет заключаться, но на ней Дейс выберет тебя, а может и меня сержантами. Мы принесем уже другую присягу и больше не сможем сами решать куда идти и что делать. Сейчас мы, хоть и на королевской службе, стоим только одной ногой в дерьме. Но будучи сержантами мы в нем утонем.