Когда я объявил "Ноченьку" из оперы Рубинштейна "Демоц" и сказал все, что нужно было, о поэме Лермонтова, которая "легла в основу", в Малом зале появился Дирдом.

– Я пришел, чтобы сообщить вам наиприятнейшее известие!
– начал он. Испугался, что мы не поняли, и пояснил: - Если перефразировать реплику городничего из комедии "Ревизор".
– Потом он гордо оглядел нас всех: Только что я подписал приказ о создании ансамбля "Взвейтесь кострами!..". Он органично включит в себя вас, всю нашу хореографию и оркестр.

– Ура!
– крикнул я. Меня поддержала средняя группа.

– Вы на репетиции, - произнесла Маргарита Васильевна, взглянув на меня.

– Продолжайте работать, - сказал Дирдом. И удалился.

– Маргарита Васильевна, разрешите мне выйти, - сказал я.

– Но ведь репетиция не окончена.

– Я должен выйти. Простите, пожалуйста...

Она сделала вид, что очень удивлена.

Я вышел из Малого зала и помчался по коридору. Внизу, возле кассы, был автомат... Я должен был сообщить Виктору Макаровичу о том, что мы победили!

Пробегая мимо доски приказов, я притормозил, остановился...

В центре доски висел новенький приказ по -Дому культуры. Он сообщал о том, что создается пионерский ансамбль "Взвейтесь кострами!..". А во втором пункте было написано:

"Художественным руководителем утвердить Евгения Аркадьевича Наливина, заслуженного артиста республики".

– Ты что, уснул?
– спросила меня уборщица, подметавшая коридор.

Я десятый или двадцатый раз перечитывал второй пункт приказа. Нельзя сказать, что я не верил своим глазам... Я не верил тому, что это кто-то мог написать, кто-то напечатать на машинке и вывесить в коридоре.

"Как же так?
– спрашивал я себя.
– Как же так?!"

Я без разрешения вошел в кабинет. Дирдом разглядывал афиши, висевшие на стене.

– Художественным руководителем должен был быть Виктор Макарович... сказал я.
– Это ведь было решено!

– Кем решено?
– спокойно спросил Дирдом.

– Об этом все знали. И мама и я...

– Вы с мамой?
– рассмеялся Дирдом.
– Вы назначили художественного руководителя? Исходя из чего?..

– Виктор Макарович всю свою жизнь... Он сорок лет...

– Стаж работы - это еще не все, - ответил Дирдом.
– Исходить надо из интересов Дома культуры. Заслуженный артист, всему городу известный певец, приходит к детям!

Руководит нашим ансамблем!.. Неужели ты не понимаешь, как это прекрасно? Для афиши, для лица нашего Дома, для зрителей...

– Это невозможно, - сказал я.

– То есть как... невозможно? В коридоре висит приказ.

– А Наливин? Неужели он согласился?!

– Я ему объяснил. И он понял. В отличие от тебя...

Искусство - жестокая вещь.

– Это вы - жестокая вещь!
– сказал я.

Дирдом испугался. Наверно, у меня было такое лицо...

Он ничего не ответил, не выгнал меня из комнаты.

– Но ведь Наливин сказал, что не хочет работать с детьми. Я сам слышал...

– Он пошутил. Кто же не любит детей? Ты пойми... Виктор Макарович - это пройденный этап. Будущее - за Наливиным!

– Потому что он - заслуженный?..

– Заслуженно заслуженный! Как сказал Виктор Макарович, которого я уважаю не меньше, чем ты. К тому же и молодой! Или, как говорят, перспективный. На таком имени наш "костер" взовьется гораздо выше и ярче.

Очень довольный последней фразой, Дирдом как бы опять проглотил стакан сладкого морса и заулыбался.

– Но Наливин .собирался идти туда, где учат... вокалу.

Я сам слышал.

– На наше счастье, там не оказалось вакантного места!

– А Лукьянов?

– Откуда ты знаешь Лукьянова?
– Дирдом внимательно взглянул на меня.

– И он согласился?

– Он всегда исходит из интересов дела. А откуда ты его знаешь?

Мне казалось, что ждать нельзя, что дорога каждая минута. Как будто речь шла о спасении тяжелобольного. "Надо разыскать маму и папу! Немедленно!.." - решил я. И выбежал из кабинета.

Бухгалтерия находилась на втором этаже управления строительства, а отец работал на третьем. Но я не только поэтому решил сперва побежать к маме. Просто я знал, что она-то уж не растеряется и найдет выход из положения.

И потом... в трудные минуты мама всегда умеет взять себя в руки. "Собраться", как говорит отец.

"Этого не может быть!
– рассуждал я сам с собой по дороге.
– Мама придумала все это ради того, чтобы Виктор Макарович... не уходил, не расставался с нами. Разве сможет Наливин?.. Но он согласился! А Виктор Макарович обнаружил у него голос... Наливин сам говорил. Называл учителем... Он, должно быть, не знает, что в ад попадают "предатели благодетелей". Люди, не помнящие добра... Но не в этом дело! Надо исправить... Пока Виктор Макарович не узнал!"