– Травер!
– рассержено оторвал я капитана ото сна, воспользовавшись внутрикорабельной связью.
– Отключи ты уже нашего электронного медика. Он взбесился.

– Ты ему не нравишься. Может выбросить тебя наружу? Вдруг ты заразный?
– сонно пробурчал Травер вместо того, чтобы дать вразумительный ответ.

– Просто введи в систему неизвестную жизненную форму. Ты же администратор! Я удивляюсь тому, что ты это ещё не сделал.

– Может, я жду, когда программа накопит достаточно данных, чтобы внести их, как норму для тебя? Видишь ли, она предназначена ещё и для поиска паразитов.

– То есть, я - паразит?
– изобразил я оскорблённый вид. Капитан должен был это видеть - связь была голографической, хотя я сам и не видел капитана. Он нагло пользовался своим положением. Я не собирался оставлять это без ответа и намеревался заклеить глазок голокамеры у себя в каюте.

– Это не я сказал, - хмыкнул он.
– Но клянусь камнями в моих почках, что если у нас заведутся майноки[6] или ещё какая дрянь, очищать корабль от них будешь ты!

– У тебя нет камней в почках!
– сказал в ответ я раздраженно.

– Поэтому я ими и клянусь, - поведал мне наивному капитан очевидную для него вещь.

Два дня болтаться на дальней орбите, ярко светящейся даже с ночной стороны столицы Республики, было скучно. Читать новости и сидеть в голонете было интереснее, чем учиться, но приходилось заставлять себя листать учебники. Тому способствовал и невероятно медленный "интернет". Тяжеловесно зашифрованный сигнал пронизывал всю Галактику до самой её жопы, где находился неприметный сервер, к которому за небольшую денежку у Травера имелся доступ, затем через всё те же просторы и тысячи ретрансляторов он возвращался обратно в столичные сервера. Анонимность - наше всё.

'Социологию и ксенопсихологию', наряду с 'культурами и расами галактики', писали специалисты по созданию политкорректных текстов. К примеру, хатты обладали 'сниженным чувством сопереживания и повышенным стремлением к контролю и склонны были быть неискренними', ещё они были 'обидчивы', причём обусловлено это было, конечно, воспитанием. Властные, лишенные морали и совести головоногие ублюдки, злопамятные и мстительные как манулы - намного более точная характеристика. Я бы не расстроился в случае их неожиданного геноцида. Но многие расы не расстроились бы и при исчезновении человечества, поскольку то же они могли сказать и о нас самих.

Я зашёл в учебную программу, как хатт и иторианец, и прочитал то же учебное пособие, написанное для представителей других рас. Как оказалось, людям свойственно часто не задумываться о последствиях своих действий. Они импульсивны и эмоциональны, зачастую агрессивны, не способны ценить созданное другими и природой. И в то же время многие представители вида людей имеют развитый интеллект и способны к совершению открытий и решению множества, казалось, неразрешимых проблем. Пусть и загадочным способом. Отдельные их представители бывают как высокоморальны, так и лишенными социальных ограничений эгоистами. Им свойственно значительно дифферентное поведение, люди могут обладать психологией, сходной с психологией любого иного вида.

В то же время люди, в большинстве своём, обладали нерациональным поведением, плохой памятью, слабыми способностями к анализу и страдали доверчивостью. И огромным букетом когнитивных искажений, создающих необъективную картину мира. Это если читатель червяк-переросток. Психология видов для каждого из них подавалась по-своему. Я пришёл к выводу, что лучше всего узнать их особенности, читая описание других рас, созданное для них же, а вовсе не учебник для людей.

Но настал час 'Ч', и Травер повёл корабль вслед за неуклюжим порожним транспортником. К тому моменту я знал про корабль всё и немножечко больше. Меня интересовало то, как работали его двигатели. Это, в сочетании с отслеживанием его траектории движения, позволит мне рассчитать его массу и не просто центр тяжести, а плотность корабля в различных его точках. Я снял характеристики его двигателей в паре сотен точек пути и мог сказать об этих величинах с точностью до седьмого знака.

Затем, сняв данные о его прыжке, мы прыгнули вслед к Хориду, ожидать там свою жертву. Почему ожидать? Мы летели быстрее, чем пустой транспорт-великан, даже с полным трюмом. Ещё двое суток полёта. Профессия контрабандиста по большей части заключалась в пролёживании боков и отсиживании задницы в своей каюте. Одурев от школьной программы, я просидел всю дорогу в штурманской, изучая интерфейс и играясь с симулятором пилотажа нашего летучего морского огурца. Управлять всем кораблем можно было и отсюда, но для предотвращения недоразумений я заблочил тумблером эту функцию.

Перед выходом из гипера Травер всё-таки сбросил мусор в межзвёздное пространство.

– Слушай, а почему так не все поступают?
– я зашёл в пилотскую к Траверу, медитативно всматривающемуся в тающее гиперпространство.

– Насчёт?
– сонно спросил он.

– Я о выбросе мусора во время прыжка.

– Если мы сильно изменим свою массу и её центр во время прыжка, то вывалимся в другой точке, а не там, где хотели раньше. Но если сделать это прямо перед тем, как выйти из прыжка, то ничего страшного не произойдет.