— Не радуйтесь, — зло выплюнул тогда старый, исполосованный уродливыми шрамами охранник. — Вас всё равно в живых не оставят. Не сегодня, так завтра в расход пойдёте…

И Грейбек, ни черта не смыслящий в политике, прекрасно понимал: тот прав. Отменять приговоры последователям Волдеморта никто не собирался, рано или поздно Министерство найдёт лазейки и способы. Просто вопрос времени. Времени, которое могло закончиться в любой момент, а могло тянуться вечность.

Это ежедневное, ежесекундное и многомесячное ожидание смерти довольно быстро сломало Эйвери, превратило и без того неадекватную Алекто в жалкую тварь, беспрерывно скулящую на одной ноте, заставило чистокровного волшебника Яксли по-маггловски вскрыть себе вены заточенной ложкой… Держались только братья Лестрейнджи (тихие, мрачные, но, как казалось Грейбеку, которого отделяли от их камер каких-то десять-пятнадцать ярдов, сохранившие трезвость рассудка и даже некоторое хладнокровие), Долохов (судя по русским ругательствам, периодически доносившимся с другого конца коридора, тоже не сильно изменивший себе) и он сам — Фенрир Грейбек. Но если тех троих, вероятно, спасала надежда на навязанную Визенгамоту неприкасаемость чистокровных узников, то старый оборотень, с младых ногтей не питавший иллюзий по поводу своей нужности этому миру, вынужден был спасать себя сам… И пока у него получалось.

Пацан-надзиратель вновь объявился у решётки камеры минут через двадцать. Сквозь прутья швырнул уменьшенный соломенный тюфяк на всё ещё мокрый пол, вернул ему нормальный размер и уже сверху кинул завязанную в узел чистую робу.

— Одевайся. И прибери постель, — он недовольно окинул взглядом Грейбека, по-прежнему сидящего на полу у стены. — Шевелись давай.

Фенрир тяжело поднялся и, пошатываясь, направился к валявшемуся в центре камеры тюфяку. Юнец безотчётно отступил от решётки, и Грейбек спрятал кривую ухмылку. Он знал, что серьёзно отощал на тюремных харчах, да и возраст, как ни крути, «веса» не прибавлял… Однако даже сейчас эти ничтожества с палочками его боялись.

Фенрир мрачно покосился на следящего за ним надзирателя, и тот, заметно вздрогнув, тут же отвёл взгляд, а мгновение спустя вытянулся по стойке смирно — заскрежетавшая входная решётка впустила в коридор начальника охраны Джека Харриса.

— Слушаем и внимаем, ублюдки! — прогрохотал под каменными сводами командирский бас, и Фенрир вновь болезненно поморщился. — Сегодня вы будете изображать маггловский зоопарк для тех, кого лишили детства! Вести себя смирно, неоплаченных аттракционов не устраивать! К решётке ближе чем на ярд не приближаться. На вопросы отвечать коротко… а ещё лучше на пару часов вжиться в роль тварей бессловесных. Долохов, тебя это особо касается! Присмотрелся к Эйвери и скопировал, сука, в деталях!..

Мгновение спустя в коридоре повисла тишина, нарушаемая лишь звуком капающей воды и монотонным, а потому давно никем здесь не замечаемым подвыванием сдвинувшейся Кэрроу. Высокая крепкая фигура Харриса появилась в поле зрения Грейбека, поравнявшись наконец с решёткой самой дальней в этом крыле камеры… а Фенрир в свою очередь оказался видим начальству.

— Гре-ейбек… — Харрис насмешливо смерил взглядом всё ещё голого оборотня. — Что неясного было в словах о неоплаченных аттракционах? — Он обернулся к по-прежнему вытянувшемуся у стены юнцу и неприятно хмыкнул: — А-а… Производишь впечатление на моих парней? Ясно… Тёрнер! Какого дьявола заключённый Грейбек до сих пор трясёт мудями?!

Щенок подпрыгнул на месте, выпучил глаза и что-то невнятно забормотал о плохом самочувствии оборотня после полнолуния, об облёванной камере и в хлам разодранной робе… Фенрир решил, что его это уже не касается, и принялся молча натягивать штаны.

Харрис и впрямь особой потребности в общении с Грейбеком не испытывал. Надавав молодому подчинённому ментальных тумаков, он спровадил того в другой конец коридора, после чего вновь обернулся к Фенриру, убедился в его приличном виде, удовлетворённо хмыкнул и быстрым шагом направился к выходу, по пути проверяя порядок в остальных камерах. Грейбек же перетащил свежий тюфяк на нары и улёгся, отвернувшись к стене. Его уговаривать изображать «бессловесную тварь» не приходилось. Сегодня уж точно. Он даже вставать с лежанки не собирался… Кто бы там ни пришёл.

Пришли студенты. Не сопляки из Хогвартса, конечно. Чуть постарше — то ли будущие целители, то ли авроры. Но запах десятка совсем ещё юных волшебников всё равно тут же защекотал ноздри, а мучивший Грейбека кровавый голод вновь напомнил о себе, болезненно подведя желудок и вмиг иссушив горло.

Пока кучка малолеток в последний раз выслушивала наставления по технике безопасности, по коридору рассредоточилась охрана, и возле камеры Грейбека с двух сторон от решётки встало сразу двое караульных. Фенрир даже вздохнул с облегчением. Глядишь, к нему эту стайку вкусностей просто не подпустят…

Он накрыл голову углом тюфяка и попытался отключиться. Проклятье, как же не вовремя пацан-надзиратель уничтожил грязную робу! От струящихся по коридору запахов хотелось выть и рваться на волю, а перебить это буйство ароматов теперь было решительно нечем…

— Мисс, вам лучше вернуться к своей группе, — голос охранника, прозвучавший глухо сквозь плотно спрессованную свежую солому, но тем не менее слишком близко, чтобы не отреагировать на него, выдернул Фенрира в реальность.

— Нет-нет, не беспокойтесь, мне совсем не скучно, — безмятежно отозвался девичий голосок и тут же вдруг перешёл в шёпот: — Ой, что же мы шумим?.. Он, верно, спит, полнолуние даётся им нелегко…

— Мисс, я настаиваю. Этот заключённый очень опасен, и…

— Конечно, он опасен. Это же Фенрир Грейбек… Я думаю, в Азкабане сейчас нет никого опаснее, — девчонка, кажется, улыбнулась. — А могу я попросить у вас стул? Мне хотелось бы дождаться его пробуждения.

За спиной повисла тишина, и Грейбек впервые за последние несколько месяцев чуть не расхохотался в голос, представив недоумённые рожи надзирателей. Отчаянно захотелось обернуться и взглянуть на девку, столь непринуждённо выбившую из колеи пару матёрых псов, закалённых тесным общением с разномастными головорезами. Сдержало лишь столь же внезапно возникшее любопытство: что будет дальше?