Шрифт:
– Вот это. – Миссис Ститт притронулась к карману фартука. – И то, что ведет она себя чаще всего… как испорченный ребенок. И то, что пытается не дать мне делать того, что вы велите, заставляя делать что-то другое. Затрудняюсь сказать в точности, но, в общем, ей становится хуже. И коль уж на то пошло, скажу вам прямо, что, если бы не вы, я давно отказалась бы от этой работы. С ней тяжело – выпивка и все такое…
Бланш выпрямилась в своей каталке, чувствуя настоятельную потребность сказать что-то в защиту Джейн.
– Да нет, Эдна, уверена, что все не так уж серьезно. Мне кажется, я понимаю Джейн. Она всегда была немного неуравновешенной, а в последнее время просто перенапряглась…
– Может, и так, – перебила ее миссис Ститт, – и все равно я считаю, что вы сделаете правильно, если направите ее к своему доктору. Понимаю, вам трудно увидеть то, что вижу я. Вы не выходите из дома, вам не с чем сравнивать, но, мисс Бланш, в последнее время… я просто начинаю за вас беспокоиться…
– Эдна!
– Нет, я не утверждаю, будто она совсем того – или что-нибудь в этом роде. Этого я ни в коей мере не утверждаю, но она становится… как бы это сказать, безответственной. Взять хоть то, что произошло сегодня утром. Само по себе это не так уж важно… Словом, иногда мне становится страшно, как подумаю, что вы с нею дома одна – особенно когда она напивается. Просто заснуть не могу, честное слово!
Бланш печально и беспомощно посмотрела на миссис Ститт. Она не могла заставить себя слушать эту женщину дальше. Быть может, все так и есть, быть может, как с годами вырабатывается привычка к боли, точно так же вырабатывается она и к разного рода странностям. Но Джейн ее родная сестра, единственный по-настоящему близкий ей человек во всем мире. Она отказывалась верить, что ее припадки становятся опасными. Во-первых, не так уж они и часты, Бланш привыкла воспринимать их как некий недуг, с которым она вынуждена мириться, как Джейн мирится с ее инвалидностью. Из них двоих Джейн хуже: все эти годы она прикована к беспомощной несчастной калеке, при которой, по сути, выполняет роль сиделки. Так разве не естественно, что время от времени она срывается и восстает? «Если бы только я послушалась Марти тридцать лет назад, – простонала про себя Бланш, – если бы в глубине души не понимала, что, общем-то, это моя вина…» Она посмотрела на миссис Ститт. Та нервно потирала руки.
– Вы явно преувеличиваете, – слова Бланш прозвучали резче, чем ей хотелось бы. – И вам совершенно не о чем беспокоиться.
Сразу почувствовав перемену в ее тоне, миссис Ститт густо покраснела и смущенно потупилась.
– Вы правы, мисс Бланш, – сказала она, – это не мое дело. Наверное, лучше бы мне держать свой длинный язык за зубами.
– Нет, нет, Эдна! – мгновенно вскинулась Бланш. – Поверьте, я ценю вашу заботу. Честное слово, ценю, даже больше, чем вы думаете, только… – Бланш показалось, что тени в холле побежали как-то иначе, она оборвала фразу на середине и, поколебавшись немного, вновь перевела взгляд на миссис Ститт. – А где Джейн?
– Внизу, – рассеянно ответила та, все еще погруженная в свои тревоги. – Извините, мисс Бланш. Не надо было мне вмешиваться. Не надо, это я сразу поняла, но… словом, хорошо бы забыть обо всем этом.
– Да бросьте вы, Эдна, даже не думайте! Вы не сделали ничего дурного. – Бланш вдруг очень захотелось, чтобы эта женщина ушла и оставила ее одну. – Право, все в порядке.
– В общем, мне показалось… эти письма… я подумала, что вы будете рады их получить.
– Ну да, конечно! Уверена, что Джейн выбросила их по недоразумению. Совершенно уверена.
Миссис Ститт кивнула и двинулась к двери.
– Что ж, – смущенно сказала она, – наверное, надо вернуться вниз, а то я до ночи не управлюсь. – У порога она на секунду остановилась. – Да, чтобы не забыть. В следующую пятницу я могу быть у вас только утром. Днем мне надо быть в городе, заседаю в жюри присяжных. Вообще-то могли бы и отпустить, мне ведь самой приходится на жизнь зарабатывать. Но придется идти, потому что судья говорит то же самое про работу.
– Конечно, Эдна, – улыбнулась Бланш.
– Но я могу прийти в понедельник утром, – если, конечно, это вас устроит. Хоть чем-то помогу…
– Хорошо, хорошо, Эдна, – поспешно сказала Бланш. – Спасибо, что предупредили.
Еще долго, оставшись одна, она сидела в задумчивом молчании. Недавнее ощущение благополучия и покоя полностью испарилось. Она начала было разворачиваться к окну, но остановилась – вновь почудилось какое-то движение в холле. Вспомнив про письма, все еще лежавшие у нее на коленях, Бланш собрала их и сунула в карман.
Поглаживая их, она попыталась успокоиться, но все равно услышала донесшийся откуда-то издалека пронзительный голос:
– У меня есть талант! Пусть никто этого не видит… Все равно есть!
3
– Извините, – сказал голос на другом конце провода, – мистер Хэнли сейчас беседует с клиентом. Ему что-нибудь передать?
– Да нет, спасибо… разве что скажите, что звонила Бланш Хадсон. Мой номер…
– О, мисс Хадсон! Если у вас что-нибудь срочное, уверена, что мистер Хэнли захочет выслушать вас.