Джейн же, между тем, не выказывала ни малейшей склонности к общению. Держа в руках новый поднос – на сей раз с ужином для Бланш, – она направилась к столу и поставила его рядом с первым.

В уголках глаз Бланш плеснулся ужас. Не говоря ни слова и даже не глядя на нее, Джейн взяла страшный обеденный поднос и вышла из комнаты. Лишь дождавшись, когда шаги ее утихнут на лестнице, Бланш выпустила книгу из дрожащих рук, и та скользнула ей на колени.

Прикрытый белой салфеткой поднос мерцал в сумраке комнаты и, казалось, увеличивался на глазах до невероятных размеров. Бланш зажмурилась, чтобы избавиться от наваждения, но поднос никуда не исчез из темных глубин сознания. Она напряглась и принюхалась. Чем это пахнет? Горячей едой? Жареным мясом? Она открыла глаза и снова потянула носом. На сей раз Джейн принесла ей нормальную еду. Бланш неуверенно подалась вперед, но тут же резко остановилась: запах усилился, проник глубоко в ноздри и превратился в зловоние смерти и разлагающейся плоти. Она наклонилась и обхватила голову руками, чувствуя, что ее вот-вот стошнит.

И тут до нее начало медленно доходить, отчего Джейн так себя ведет по отношению к ней. Она попросту хочет ее убить, уморить голодом! Она хочет породить у Бланш такой страх перед тем, что может оказаться на подносе, что та даже приподнять салфетку не отважится. У Бланш больше не оставалось никаких сомнений – этот дьявольский замысел вполне в духе Джейн. Через какое-то время она, как и прежде, будет приносить обыкновенную еду, уверенная в том, что сестра к ней все равно не притронется, даже к столу не приблизится. А когда она умрет от голода посреди всего этого изобилия, кому придет в голову обвинить в этом Джейн?

Бланш снова перевела взгляд на поднос. Нет, нет, она не ошибается в своих предположениях, все так и есть. У них с сестрой начинается жуткая, смертельная игра в угадайку. В каждый очередной раз на подносе может оказаться или какой-нибудь кошмар, вроде дохлой птички, или вполне обыкновенная и даже вкусная еда. И на долю Бланш остается лишь гадать, что это будет. Не сводя глаз со стола, она положила ладонь на ручку кресла и медленно двинулась вперед. По крайней мере, теперь она знает, что может ее ожидать. Это облегчает положение.

В метре от стола Бланш остановилась, немного наклонилась вперед и принялась вглядываться в белую салфетку, стараясь угадать, что под ней. С одним заметно возвышающимся предметом все ясно: это наверняка стеклянный графин, но что там еще – совершенно непонятно. Запах усилился, но Бланш все никак не могла определить его природу – то ли это жареное мясо, то ли гниющая плоть.

Заставив себя подъехать к столу вплотную, она наклонилась и протянула руку. И тут же порывисто отдернула ее – ей показалось, что в белых складках салфетки что-то едва заметно шевелится. Это всего лишь игра света, уверяла она себя. Тень ее собственной руки. Но в воображении уже рисовались новые кошмары, нечто еще более страшное, нежели птичий трупик. Воображение подсказывало, что на подносе находится что-то живое – крыса, мечущаяся, пытающаяся вырваться из ловушки крыса! Вновь взявшись за ручку кресла, Бланш направилась назад, в тень. На мгновение она затаила дыхание и вгляделась в поднос, ловя новые движения. Но ничего не заметила.

«Да что это со мной, – обозлилась она на себя, – нельзя же, право, вести себя как перепуганная старая дура! И что за чушь! Ничего там, под салфеткой, нет. Идиотка! Сама себя доводишь до истерики».

Она сосредоточилась, сделала глубокий вдох и тут же выдохнула. Да она просто паникует, притом уже довольно давно. А ведь в доме вполне хватит и одной помешанной. Бланш заставила себя еще раз посмотреть на поднос.

Может, насчет плана Джейн уморить ее голодом она и права. Но это только предположение. Вполне возможно, что Джейн всего лишь следует каким-то своим глупым детским порывам, за которыми ничего не стоит. В любом случае надо просто приказать себе не бояться, подъехать к столу, поднять салфетку и увидеть, что там – ужин или очередной кошмар. Шок не может быть таким же сильным, как в первый раз. Теперь у нее уже есть опыт.

Успокаивая себя таким образом, Бланш вновь направилась к столу, но, не доехав и до середины комнаты, остановилась. На какой-то миг она устремила взгляд вперед и вдруг осела в кресле и закрыла лицо руками. Нет, ничего не получится. Теперь это стало ясно. Ей просто не хватит смелости. Джейн победила! И Бланш безудержно разрыдалась.

Первый луч зари, косо проникший в комнату, был слаб и уныл, и Бланш, так и просидевшая всю ночь, съежившись в кресле, со страхом подумала, что наступающий день будет пасмурным. А плохая погода всегда все портит.

Но вскоре после рассвета она задремала и, проснувшись через три часа, обнаружила, что в комнате было тепло и солнечно. Это ее приободрило. Бланш обернулась и посмотрела в сторону двери, ведущей в коридор. Она была по-прежнему закрыта. И поднос на месте. Стало быть, Джейн, пока она спала, в комнату не заходила. Бланш посмотрела на будильник, стоявший на прикроватном столике. Скоро девять – время, когда миссис Бейтс наносит первый из своих двух визитов в сад.

Подъехав как можно ближе к окну, Бланш установила кресло на тормоз, потом покрепче вцепилась в ручки и принялась рывками подниматься вверх и вперед. Пустив в ход правую ногу, ту, которая еще хоть как-то ей подчинялась, она сумела подтянуться настолько, чтобы выглянуть в сад. Там никого не было. Тихо казалось и в доме по ту сторону сада – шторы были задернуты. Бланш досадливо вздохнула и вновь опустилась в кресло.

С наступлением утра страх и отчаяние, не дававшие Бланш заснуть всю ночь, начали проходить, и, несмотря на усталость, она постепенно обретала способность мыслить и рассуждать более здраво. Она сказала, что на помощь можно позвать и без телефона.

И едва эта мысль пришла ей в голову, Бланш вырвала лист из блокнота, схватила карандаш и принялась за дело.

«Миссис Бейтс, – писала она крупным неровным почерком, – к Вам обращается Ваша соседка, Бланш Хадсон. Вынуждена просить вас о помощи в одном очень серьезном деле. По причинам, которые объяснить в этой записке было бы затруднительно, я не могу воспользоваться телефоном. Мне нужно срочно связаться со своим доктором, и я прошу Вас позвонить ему от моего имени. Его зовут Уоррен Шелби, служебный телефон ОЛ 6-5541. Попросите его, пожалуйста, навестить меня как можно скорее. Скажите, пусть не звонит, а сразу идет ко мне домой. Умоляю, окажите мне такую услугу. Это вопрос жизни и смерти».