Я побежала наверх, пока кто-нибудь еще не повернулся и не увидел меня.

Позднее, после ужина, Нейтан пошел за мной в гостевую комнату.

– Почему ты днем не вышла на улицу?

Я вздохнула и села на кровать.

– У меня живот болел.

Он нахмурился, глядя на меня.

– Правда что ли, Уит?

– Уитли, – исправила я на автомате.

– Я не верю тебе, – сказал он. – Ну, что живот болел.

– Мне просто не хотелось выходить, понятно?

Это была не совсем ложь.

Правда была в том, что я не хотела разрушать их идиллию. Папа и Колфилды смотрелись идеально вместе. Они были семьей. Прекрасной семьей. Они были гораздо больше семьей, чем мама, папа, Трейс и я даже до развода. Нейтан и Бейли оба старались, чтобы я чувствовала себя как дома, но у меня не получалось. Я была лишним кусочком мозаики, который, ну, никуда не подходил.

Нейтан смотрел на меня какое-то время. Потом он сел на кровать рядом со мной и обнял меня рукой за плечи. Я не понимала, это был платонический или романтический жест. Да я и сама не знала, чего именно мне бы хотелось.

– Мне очень жаль, что ты пропустила все веселье, – сказал он. – Поэтому, почему бы тебе вечером не пойти со мной и Бейли в кино?

– Нейтан…

– Я хочу, чтобы ты пошла, – уверенно сказал он. – И она тоже.

Я выдавила из себя улыбку.

– Хорошо. Но еще раз смотреть «Добейся успеха» я не буду.

– Черт. Ты мне только что этим сердце разбила, – пошутил он.

Я позвонила Трейсу, после того как Нейтан ушел, но у него был включен автоответчик.

Теперь у Трейса тоже своя семья. Красавицы жена и дочка. Его собственная семья, частью которой я не являюсь.

Не важно, чья это была вина, но мама и я давно уже не семья.

Я не знаю, кто я без вечеринок, пьянок и мальчиков, которые были частью моей жизни последние четыре года. У меня ничего не было. И никого. Я больше не знаю, где мое место.

«У Вас одно не прослушанное сообщение… первое не прослушанное сообщение».

– Уитли, это мама. Ты давно не звонила, и я звоню просто так. Трейс сказал, что он говорил с тобой несколько раз, а я нет, поэтому… перезвони мне! Милая, я скучаю. Надеюсь, тебе весело… Слушай, если что-то не так с отцом, просто скажи мне и…

«Сообщение удалено»

– Физика?

– Нет. Не естественные науки.

– Политика?

– Нет.

– Психология?

– Я слишком чокнутая, чтоб быть психологом.

– О, а может русский язык? Русский – это, вроде бы, круто.

Я посмотрела на Харрисона поверх своих солнечных очков. Мы лежали в шезлонгах у бассейна. На его ноутбуке был открыт каталог курсов Университета Кентукки, он перешел на список основных профилирующих предметов.

– Русский? Нет, Харрисон, ты серьезно, что ли?

– Я изучал русский в старших классах, – сказал Нейтан, вылезая из бассейна. Сегодня он решил сделать заплыв вместо тренировки в спортзале.

– Правда? – спросил Харрисон, глядя с ухмылкой на него.

– Ну да.

Нейтан взял свое полотенце со столика на террасе и начал обтирать лицо.

– Но единственное, что я помню, это «Можно ли копировать ваше домашние задание?» – сказал Нейтан на русском.

– Дай угадаю, – сказала я. – Ты только что спросил, где туалет, так ведь?

– Нет.

Он презрительно усмехнулся и слегка ударил меня мокрым полотенцем.

– Он у меня был дополнительным спецкурсом. Я его два года изучал. Меня можно за это и похвалить.

– Тогда что это значит? – спросила я.

– Это значит «Можно я спишу твое домашнее задание?»

Харрисон засмеялся, как будто это было самое смешное, что он когда-либо слышал. Я просто рассмеялась и покачала головой.

– И часто ты это говорил? – спросила я Нейтана.

– Каждое утро перед началом урока.

Он ухмыльнулся мне и закинул полотенце на плечо.

– Ну, ладно. Я иду в дом. Желаю вам повеселиться вдвоем.

– Приятной ночи, Нейтан! – крикнул Харрисон. Мы оба смотрели ему вслед, а когда стеклянная дверь закрылась, Харрисон тихонько добавил:

– Эх, я бы попрофилировался с его предметом.

– Да заткнись ты.

– Уж и помечтать нельзя.

Он снова посмотрел на каталог.

– Мы почти в конце списка, Уитли. Если ты, конечно, не хочешь пойти на инженерно-технический факультет, а я так полагаю, ты не хочешь.