– Мне жаль, – сказал Нейтан.

– Было еще кое-что, но… Знаешь, я думаю, он всегда был таким эгоистом, просто я не хотела этого замечать.

Я прижала пальцы к глазам, потому что слезы, которые я сдерживала в кафе-мороженом, начали течь по моим щекам.

– Ненавижу это. Я потратила годы на то, чтобы быть равнодушной, бессердечной сукой, которой плевать на всех. Но он превратил меня в распускающую сопли маленькую девочку, у которой испортились отношения с папочкой.

Он начал поднимать руки, но засомневался. Я покачала головой и подползла к нему поближе, уткнувшись лбом в его плечо. Я чувствовала мягкость его хлопковой футболки. От него пахло мылом и специями. Он обнял меня, прижимая к себе. Я недолго плакала, всего лишь пару минут. Нейтан нежно погладил меня рукой по голове именно так, как и следует гладить, когда успокаиваешь кого-то. Именно так матери в фильмах гладят своих маленьких девочек, когда они просыпаются от кошмаров. Так отцы в телевизоре гладят своих дочерей по голове, когда им разбивают сердце в первый раз.

Так меня еще никто не гладил по голове.

Когда слезы перестали течь, я села, утирая кулаком щеки и глаза.

– Прости. Боже, я так глупо выгляжу.

– Нет, что ты.

Мы долго сидели в тишине, просто вместе вдыхали спертый воздух гостевой комнаты. Вдруг Нейтан посмотрел на меня.

– Ты уверена, что не хочешь пойти со мной и Бейли? – спросил он. – Фильм – комедия. Может, он поднимет тебе настроение.

Я покачала головой.

– Нет. Не думаю. Я просто останусь здесь и…

Он смотрел на меня в ожидании.

– И поделаю что-нибудь. Ну, я не знаю что.

– Ты думаешь позвонить Харрисону? – спросил Нейтан. – Может быть, он придет к тебе, и вы поболтаете?

– Может быть. – Нет. – Повеселитесь, – сказала я Нейтану, перекинув волосы через плечо и рассеянно накручивая коричневые пряди на пальцы. – Надеюсь, фильм будет интересным.

– Хорошо, – сказал он и кивнул головой.

Он протянул руку и сжал мою перед тем, как встать.

– Ну, мы уходим через полтора часа, если ты вдруг передумаешь.

А потом он ушел.

Когда я, наконец-то, вышла из гостевой комнаты этим вечером, Нейтан и Бейли уже ушли в кино. Я проголодалась, а Сильвия меня так и не позвала ужинать. Поэтому я приползла в кухню и начала рыться по шкафчикам, в надежде найти печенье «Поп-Тартс», чтобы перекусить.

Едва я обнаружила коробку печенья с клубничной начинкой – моих любимых – как стеклянная дверь отъехала, и зашла громко смеющаяся Сильвия в купальнике. Она остановилась, когда увидела меня, ее щеки мгновенно покраснели.

– Уитли, – сказала она. – Привет. Я думала, ты ушла с детьми.

– Нет, – ответила я, открывая упаковку с печеньем. – Я решила остаться дома.

– Ой, прости, – пробормотала Сильвия, закрывая рот рукой.

Я увидела маленький ключик на цепочке, висевшей у нее на пальце.

– Милая, если бы я знала, что ты осталась дома, я бы сделала что-нибудь поесть для тебя. Боже, прости меня.

– Да все нормально.

Она прошла мимо меня к шкафчику над раковиной, сняв ключ с пальца и открыв замок.

Шкафчик со спиртным.

Почему-то мне трудно было поверить, что она держала алкоголь в доме.

Сильвия вытащила бутылку вина.

– Ты уверена, что найдешь что-нибудь поесть на сегодня? – спросила она, закрывая шкафчик.

– Ага. Без проблем.

– Хорошо, – проговорила Сильвия и повернулась ко мне, вздохнув. – Иногда мне нужен свободный вечер.

Она засмеялась и пригладила рукой свои мокрые волосы.

– Ладно. Увидимся утром, Уитли.

– Пока.

Она улыбнулась, и я заметила, что она немного подпрыгивала, когда шла к стеклянной двери. Я услышала музыку, когда она выходила. Что-то знакомое и близкое сердцу.

… Кто-то утверждает, что во всем виновата женщина, но я знаю…

Дверь снова закрылась, заглушая звуки песни Джимми Баффетта «Маргаритавилль». Да я бы узнала эту песню даже по двум нотам. Она так часто звучала во время летних каникул в квартире.

Я подбежала к двери, все еще держа печенье, и стала подглядывать через стекло. Папа сидел на шезлонге в плавках, пока Сильвия, пританцовывая и кружась, шла к столу. Она села напротив него и открыла бутылку вина, которую только что взяла из шкафчика, и начала пить прямо из горла прежде, чем передать ее папе.

Он поднес бутылку ко рту, но его губы все еще двигались, повторяя слова песни.

Он пел.

А Сильвия смеялась.

И они пили.

Это как будто был кадр из фильма, который я смотрела снова и снова, и снова. Там сидел мой летний папа. Папа, по которому я скучала. Папа, который, как я думала, исчез. Но он был там. С Сильвией.

Я отступила назад от двери, сжав кулаки.

Все лето я искала его. Моего спокойного, смеющегося лучшего друга - папу. Но он был здесь все это время. Все два месяца, а я не видела его. А сейчас он просто сидит там со своей невестой и живет новой жизнью.