Таков был Собор, 1600-летие которого мы отмечали в 1981 г. Главным его богословским итогом было то, что он восстановил никейское православие на Востоке в том виде, каким оно было сформулировано отцами-каппадокийцами. Но этот триумф случился посреди серьезных проблем – личных, политических и церковных – которые нашли отражение в канонах, оформленных впоследствии как правила II Вселенского Собора. Из семи правил этого Собора только первые четыре признаны историками подлинными. Последние три были созданы в 382 г. на другом соборе, также состоявшемся в Константинополе. Следовательно, ничто не препятствует признать 3-е правило, устанавливающее за Константинополем , «преимущество чести» после Рима, подлинным правилом Собора 381 г.

Прежде чем обратиться к анализу самого правила и того, что за ним стояло, я хотел бы сказать о последствиях Собора. Собор закончился, но староникейская партия не была побеждена. На Западе в 382 г. были созваны два собора, в Аквилее и в Риме, которые поддержали Максима и Павлина. Следовательно, Собор 381 г. проводился без участия Римской Церкви. Папа Дамас поддерживал староникейкое меньшинство. Более того, ни свт. Василий Великий (который умер в 379 г.), ни свт. Григорий Богослов не были в согласии с Римской Церковью. Они никогда не думали, что это ставит их вне Церкви. Римская Церковь впоследствии примет Собор 381 г., но произойдет это, вероятно, не ранее VI в.

В свете всего вышесказанного проще понять значение 3-го правила, которое дарует епископу Константинополя , «преимущество чести». Некоторые Церкви пользовались правом первенства с начала IV в., о чем говорится в первой части 6-го правила Никейского Собора: «Да хранятся древние обычаи , принятые в Египте, и в Ливии, и в Пентаполе, дабы александрийский епископ имел власть над всеми сими. Понеже и римскому епископу сие обычно» [224] . Другими словами, 6-е правило утверждает существование первенства епископа Александрии в Северной Африке и оправдывает это существованием такой же практики в Риме. Этот известный и очень важный текст, который проводит параллель между Александрией и Римом, говорит о региональных первенствах. Он не ставит вопрос о позднейших притязаниях Рима. В самом деле, историки потратили немало бумаги и чернил, чтобы выяснить, о каком же первенстве Рима идет речь в этом тексте. Понятно, что это не вселенское первенство, раз Собор не говорит о вселенском первенстве Александрии: напротив, подчеркивается, что Александрия обладает своим, поместным первенством, поскольку епископ Рима тоже имеет поместное первенство.

Вторая часть 6-го правила гласит: «Подобно и в Антиохии, и в иных областях да сохраняются преимущества церквей…» [225]

Теперь вторая часть текста обеспечивает общий смысл термина , который понимается как принадлежащий трем Церквам: Риму, Александрии и Антиохии. Фактически, если быть точным, это правило дарует Александрии со ссылкой на более ранние примеры Рима и Антиохии. Действительно, на Никейском Соборе епископ Александрии de facto был ведущей фигурой, у него были свой круг интересов и свой авторитет, что и подчеркивается текстом правила. Это был традиционный моральный авторитет, не имевший никакой юридической составляющей. Однако по решению Никейского Собора он приобрел некоторое каноническое содержание. Александрийский епископ стал в некотором роде патриархом Египта.

В таком же значении (преимущества) снова появляются в 3-м правиле Константинопольского Собора; теперь даются епископу имперской столицы.

Прежде чем продолжить анализ 3-го правила, обратимся также ко 2-му правилу того же Константинопольского Собора.

В нем идет речь о некоторых выдающихся епископах Церкви, которые, как и те епископы, что облечены преимуществом , имеют власть, превышающую власть местного епископа. Они называются , «областные епископы». Чтобы понять это место, важно обратиться к греческому оригиналу, который не всегда верно передается в различных переводах, где часто путаются термины и . Это светские, а не церковные термины, и определяют они административное деление в империи. Так, – это «провинция», но не очень большая – по размерам вроде швейцарского кантона, – включающая в себя несколько городов, но не очень много. А вот – это большая область, такая как Асия, Понт, Фракия. В Малой Азии было три , в каждый из которых входило около двадцати провинций. Таким образом, во 2-м правиле появляется новая категория: , т. е. епископ, осуществляющий власть над территорией, превышающей по размерам целый диоцез. Никейский Собор (325) утвердил систему, согласно которой епископ «провинциальной» столицы возглавлял синод местных епископов с титулом «митрополит» . Но в правилах Константинопольского Собора речь идет об «областных епископах». Там не дается четких указаний насчет того, чем они занимаются и каковы их права; канон говорит только о том, чего они не должны делать. , которые позднее будут называться экзархами , не должны простирать свою власть на церкви, находящиеся «за пределами своея области », и не должны нарушать юрисдикции отдельных церквей, но, согласно второму правилу, епископ Александрии должен заботиться только о делах Египта, а «епископы Востока» (т. е. диоцеза Востока со столицей в Антиохии) должны заниматься только делами Востока (сохраняя при этом преимущество – – Антиохийской Церкви), а епископы диоцеза Асии должны заботиться только об Асии. То же самое распространяется на Понт, Фракию и т. д. Далее правило говорит о том, что епископы не должны совершать посвящений за пределами своих диоцезов. Исторические обстоятельства, которые мы описали выше, объясняют, почему 2-е правило было издано в 381 г.: епископ Петр Александрийский как раз посвятил Максима Киника во епископа Константинопольского! Весь текст направлен против Александрии, а также против Люцифера Каларисского, т. е. против епископов с Запада или из Александрии, которые вмешивались в дела Константинопольской Церкви – Церкви, находящейся за пределами их диоцезов. Чтобы вполне понять это правило, нам нужно обратиться к византийским комментариям, которые были написаны в XII в. при Комнинах Аристином, Вальсамоном и Зонарой. Эти комментарии прочно вошли в традицию православного канонического права. Вальсамон, в частности, дает толкование правила, которое важно для понимания первенства Константинополя. Он начинает свое толкование, напоминая читателю, что 6-е и 7-е правила I Вселенского Собора уже установили, какие диоцезы должны быть подчинены папе Римскому и епископам Александрии, Антиохии и Иерусалима. Второе правило II Вселенского Собора касается диоцезов Асии, Понта и Фракии, которые не упоминались в 325 г. и которые, следовательно, не принадлежат ни к одному из четырех первоначальных «первенствующих престолов». Перефразируя это правило, Вальсамон повторяет его определение касательно того, что епископы должны действовать только в пределах своих провинций. Говоря об изменении организации Церкви в Малой Азии и других местах, он описывает, как происходила централизация патриархатов. В то же время он признает существующие исключения. Вот его известный текст:

Этот текст показывает, что Вальсамон понимает правила 2 и 3 как часть единого процесса, ведущего к дальнейшей централизации церковных структур вокруг крупных центров: Рима, Александрии, Антиохии, а теперь и Константинополя. Комментатор XII в. понимает также, что старая децентрализованная система, когда все провинциальные архиереи, или «митрополиты», были «автокефальными», тоже может применяться в некоторых случаях. Три примера – Болгария (т. е. Охрид), Кипр и Грузия – дают ему возможность определить три пути, которыми, по его мнению, может быть признан статус автокефалии: решение императора в случае с Болгарией, определение Вселенского Собора в случае с Кипром и предрасположение Церкви-матери (т. е. Антиохии) в случае с Грузией. Ни один православный канонический текст не определяет процедуру получения автокефалии яснее, чем этот, притом, что сама автокефалия понимается как сохранение древнего порядка, когда собор, император или мать-Церковь сочтут ее должной.

Новый процесс централизации, хорошо описанный Вальсамоном, действительно был главным каноническим результатом Собора 381 г. Этот процесс, однако, заключался не только в том, что Александрия отстранялась от вмешательства в дела малоазийских диоцезов, но также устанавливалось первенство «нового Рима». До сих пор три Церкви пользовались «преимуществом чести»: Александрия, Рим и Антиохия; теперь к ним присоединялся Константинополь. Но в последнем случае «преимущество» носит исключительный характер: Константинополь получает не только «преимущество чести», но и «преимущество чести по римском епископе» ; другими словами, он второй после Рима, потому что он – «новый Рим», и стоит выше Александрии. Мотивы здесь чисто политические. По сути дела, у Константинополя нет иных причин получить это преимущество – кроме той, что он – «новый Рим». Гораздо позднее, в Средние века, когда начнется полемика с латинянами, Константинопольская Церковь воспользуется традицией, связанной со св. апостолом Андреем, проповедовавшем в Византии, для доказательства того, что она тоже «апостольская» Церковь. Однако ни император Феодосий, ни Собор 381 г. не касались вопроса об «апостольстве». Им достаточно было того очевидного факта, что Рим – старая столица империи, а Константинополь – это «Новый Рим». С другой стороны, основание Церкви апостолом – обычное явление на Востоке: Антиохийская, Коринфская, Фессалоникийская и много других Церквей были основаны апостолами, но никогда не претендовали из-за этого на первенство. Александрия тоже заявляла, что она основана св. Марком, но не это, конечно, было решающим основанием ее господства на Востоке: св. Марк даже не был одним из двенадцати апостолов. Следовательно, ясно, что если «апостольство» не было решающим фактором, определяющим местное первенство таких древних престолов, как Александрия и Антиохия, то и в случае с Константинополем оно не играло какой-либо роли. Дарование , епископу «нового Рима» в 381 г. было продиктовано только политическим и социальным реализмом.