На томографе видно, что зоны активизации не полностью совпадают в ситуациях, когда мы что-то чувствуем сами и когда наблюдаем за чувствами других. Если конкретнее, то в первом случае сильнее задействована соматосенсорная кора мозга40. Кроме того, активизируются и другие зоны мозга, в частности те, которые помогают осознавать себя самостоятельной личностью40. Таким образом ваш мозг избегает опасной путаницы. Другой участок мозга – надкраевая извилина – вступает в игру, когда нам приходится подавлять свои чувства, если они противоречат чужим. Если же мы не подавляем их, то налицо проявление эгоцентризма. Особенно ярко данная черта выражена у детей и подростков. Это связано с тем, что дети в целом не слишком хорошо способны сосредоточиваться на действительно важных вещах, когда присутствуют какие-то отвлекающие факторы41. В пожилом возрасте (начиная примерно с 60 лет) вновь отмечается нарастание эмоционального эгоцентризма42. Да и на протяжении всей жизни он служит источником определенного потенциала ошибок. Как ни печально, особенно сильно это проявляется по отношению к близким друзьям, от которых мы дистанцируемся в меньшей степени, чем от других43. Преимущества такой близости заключаются в том, что в отношениях с близкими людьми мы способны обращаться к личному опыту для сопереживания таким сложным эмоциям, как отрицание и стыд. Недостатком же является то, что наше сопереживание чересчур окрашено личным отношением. Но если уж мы ведем себя так с друзьями, то кто знает, насколько это способно сказаться на наших взаимоотношениях с другими людьми.

Подведем предварительный итог. Когда участник нашего эксперимента сталкивается с эмоциями, в его мозге одновременно происходит главным образом два процесса: рефлексия собственных переживаний и попытки выборочно приписать свои чувства окружающим.

Это вовсе не значит, что его чувства в данной ситуации ослабевают. Несмотря на смену перспективы, не снижает активность миндалевидного тела мозга40, а значит, сила и значимость чувств оцениваются нами как по-прежнему высокие. Таким образом, разделенное страдание, вопреки расхожему мнению, не становится вдвое слабее, а, скорее, вдвое усиливается. И это касается не только боли. Если один из участников эксперимента видит, как другой получает удар током, он разделяет с ним не только боль, но и страх. Это помогает ему учиться на чужих ошибках (более предпочтительная стратегия, чем извлечение уроков из собственных промахов), но выглядит не слишком красиво. Как ни прискорбно, наибольший дискомфорт вы испытываете в тех случаях, когда вам свойственно сильное чувство сострадания или когда вы стараетесь поставить себя на место ближнего. Особенно это заметно, когда человек вам очень дорог.

Итак, понимание того, чьи страдания мы в данный момент испытываем, необязательно снижает интенсивность чувств. Просто их восприятие осуществляется точнее, а сила в некоторых случаях может даже увеличиваться. Данное обстоятельство требует от мозга больших когнитивных и эмоциональных усилий. И неудивительно, что в таких ситуациях мы испытываем душевный дискомфорт.

Люди довольно чувствительные существа. Из уважения к окружающим мы не рассказываем коллегам о своих бытовых травмах, не говорим за столом о страхе перед импотенцией и весьма редко делимся деталями об особенностях своего пищеварения. Мы с опаской относимся к опубликованию в интернете чересчур личных фотографий: «Внимание! Риск чрезмерной эмпатии». В этом нет ничего удивительного. В голове сразу раздается сигнал тревоги из-за внезапно нахлынувших нехороших предчувствий. Второй фактор, препятствующий эмпатии, заключается в том, что мы позволяем чувствам захлестнуть нас. Чтобы этого избежать, мозг ищет выход из ситуации. Вариантов выхода у него немало, но многие заканчиваются тупиком.

Что делать, если мы видим страдания ближних, но не хотим принимать их близко к сердцу? Ведь даже чрезмерно чувствительный человек вряд ли сможет сказать у больничной койки близкому родственнику: «Извини, но неврология учит меня, что я должен поберечь свою островковую долю…»

Во-первых, не смотрите на шприц, когда ему делают уколы. Не надо подпитывать свое воображение зрительными образами. Во-вторых, сконцентрируйтесь на том, что эта боль причиняется ему с пользой. Тогда вам и самим будет легче (а если думать об этом продолжительное время, то такая мысль даже успокаивает)44.

И наконец, хорошее действие оказывает переключение внимания. В одном из экспериментов участникам показывали фильм, в котором людям колют руки иглами. Когда им сказали, что внимание надо концентрировать не на иголках, а на количестве рук, то активности в зонах боли почти не наблюдалось45. Поэтому сосредоточьтесь на стене и считайте количество кафельных плиток на ней.

Так поступает и участник нашего эксперимента, но, помимо этого, он делает кое-что еще: пытается вообще абстрагироваться от чувств и даже управлять ими. Это называется регуляцией эмоций. Кстати, абстрагироваться от чувств окружающих можно так же, как и от своих собственных.

Поэтому сейчас мы устроим небольшой экскурс на тему «Укрощение чувств». Все, что мы при этом узнаем, имеет прямое отношение к нашей стандартной реакции на эмпатию.

Для регуляции эмоций мы используем префронтальную кору (более молодую в эволюционном плане) мозга, особенно медиальную префронтальную кору (МПФК). Она оказывает влияние на участки, которые всегда эмоционально реагируют на происходящее, например островковую долю и миндалевидное тело46. Последнее помогает нам определять, что именно в потоке воспринимаемой информации имеет основное значение, и следит за тем, чтобы мы уделяли достаточное внимание эмоциональным стимулам. Если мы переносим внимание с эмоций на другие аспекты, это позволяет нам действовать более гибко.

Представьте себе, что увидели змею. Сначала это вызывает стандартную шоковую реакцию. Но затем в дело вступают более сложные области мозга и помогают найти альтернативные решения, которые во многих случаях являются, пожалуй, более предпочтительными. Возможно, вы говорите себе: «Большие круглые зрачки. Я об этом слышал. Это неопасно» или «Отбой тревоги. Я нахожусь в зоопарке». Теперь вы должны объяснить это своим глубже расположенным участкам мозга, что далеко не всегда так просто. Ведь число нейронных связей, ведущих от миндалевидного тела к МПФК, значительно больше, чем ведущих в обратном направлении47. Чувства способны влиять на разум сильнее, чем разум на чувства.

Хорошая новость заключается в том, что не стоит стыдиться своих иррациональных страхов. Разумеется, вы понимаете, что, по данным статистики, самолеты попадают в аварии реже, чем автомобили. Вот только не можете объяснить это всем областям мозга. Палитру средств регуляции эмоций в общих чертах можно разделить на две категории: наступательную и оборонительную.

С помощью наступательных средств вы пытаетесь либо улучшить ситуацию, либо, если это не удается, интерпретировать ее в более или менее позитивном плане48 (от «как бы то ни было, я извлек из этого полезный опыт» до «возможно, Богу было угодно, чтобы я, катаясь пьяным на велосипеде, переехал белочку»),