Докладчики рассказывали о том, что надо сделать в городе и как неразумно демократы расходуют деньги налогоплательщиков. Затем стали решать процессуальные вопросы и очень долго обсуждали какой-то пункт в уставе. Игорь в это время думал о том, что по злой иронии судьбы в Америке он делает то, чего так старательно избегал на своей прежней родине - ходит на партсобрания.

Между тем, присутствующие, не придя к соглашению, решили голосовать. Те, кто был ЗА изменения, должен был сказать ДА, кто против - НЕТ. Обе стороны кричали одинаково громко, и поскольку невозможно было определить, кто победил, пришлось голосовать поднятием мандата. Игорь воздержался, а большинство оказалось против изменений и, значит, все только понапрасну потеряли время на обсуждение.

– Коммунисты проводили собрания более организовано, - подумал он, - они резолюции составляли заранее и присутствующие всегда голосовали "ЗА".

– Почему ты воздержался?
– спросил Дуглас.

Игорь неопределённо пожал плечами, ему неудобно было признаваться, что он не очень понимал, о чём шла речь, а вникать не хотелось.

– Смотри, так ты всю жизнь провоздерживаешься, - заметил Дуглас.

– Когда дойдёт очередь до президента, я проголосую.

– А если номинируют Трампа?

– Значит, проголосую за него, - ответил Игорь.

– Ну-ну.

– Ты имеешь что-нибудь против?

– Конечно. Это самовлюблённый клоун, который делает всё, чтобы распотрошить нашу партию. Мне кажется, он вообще подсадной клинтоновский казачок и я не удивлюсь, если, выиграв номинацию, он в последний момент откажется от должности.

– Я тоже не согласен со всем, что он говорит, - сказал Ноткин, - наверно, он и сам с этим не всегда согласен, но какова альтернатива? Хилари - это Обама в юбке. Она, наверно, хороша для транс-сексуального сортира, но для Белого Дома не подходит.

– Так езжай на национальную Конвенцию и выскажи там своё мнение.

– Есть люди, которые заслужили это гораздо больше, чем я.

– Конечно, есть, но правила для всех одинаковы. Автоматически туда попадает только председатель партии.

– Значит, в Америке демократия ещё существует, - заметил Игорь.

– Так пользуйся этим.

– Что мне надо делать?

– Подать заявку в избирательную комиссию и подписать документ, что ты обязуешься выполнять Устав. Потом собрать подписи сорока пяти делегатов, которые должны поручиться за твою лояльность, затем пройти собеседование, но самое главное подготовить хорошую презентацию и рассказать представителям Миннесоты, почему должны выбрать именно тебя.

– Да я же никого не знаю, кто за меня поручится?

– Познакомишься, расскажешь о себе - поручатся.

– Даже если мне это удастся, меня отсеют при собеседовании, ведь в комиссию входят люди, которые точно знают, кого надо туда послать. И никакое красноречие мне не поможет. Я это уже проходил в Советском Союзе.

– Здесь не Советский Союз, у нас всё делается честно, во всяком случае, на этом уровне, а собеседование - чистая формальность, так что, если хочешь - действуй. Придумай текст и пошли его мне вместе с фотографией. Моя жена - дизайнер, она сделает тебе приличный флаер.

– Я даже могу сделать два - цветной и чёрно-белый, - сказала Вида, которая на сей раз сопровождала Дугласа, - а ты выберешь, какой тебе больше нравится. Изготовить их надо тысячи три, по числу участников. Мы поможем тебе их раздать, но вдвоём обойти весь зал трудно. Тебе придётся найти ещё нескольких добровольцев.

– Так ведь на конвенции флаеров будет пруд пруди. Какова вероятность того, что кто-то посмотрит именно мой?

– Невелика, но есть, - согласилась Вида.

Игорь подумал, что, Плански, которые по возрасту могли бы быть его детьми и в Союзе должны были бы называть его по имени-отчеству, здесь учат его жизни и называют на "ты". Ну, может быть, не на "ты", потому что в современном английском языке это местоимение не используется, но обращаются к нему без всякого пиетета, а ему это даже приятно.

Вернувшись домой, Игорь сказал жене, что его выбрали делегатом на съезд Республиканской партии Миннесоты. Она поздравила его, таким тоном, каким хвалила своего сына за спортивные успехи, когда он учился в школе. Она, конечно, хотела, чтобы её первенец успешно выступал на соревнованиях, а потом хвастал этим перед своими друзьями. Она и сама при случае упоминала об этом, но в глубине души всё-таки болела за команду соперников. Ей лень было возить сына на очередное соревнование в соседний штат, а там волноваться, как бы, он опять не выиграл, ведь тогда пришлось бы покупать новую форму и лететь в Вашингтон, а на это уж точно не было ни денег, ни времени, ни желания.

Вскоре Игорь узнал, что цветные флаеры обойдутся в половину его месячной пенсии, а чёрно-белые - в четверть. Когда он поделился этой новостью с Дугласом, тот сказал, что на рекламе экономить нельзя. Но Игорь всё-таки решил сэкономить и напечатал флаеры на своём допотопном принтере, чем привёл его в полную негодность.

До конвенции штата оставалось полтора месяца, и всё это время он думал, что говорить во время интервью и как поставить членов комиссии в такое положение, при котором им не к чему будет придраться. Он понимал, что это ничего не изменит, и они всё равно не допустят его до презентации, но, по крайней мере, хоть на секунду почувствуют себя неловко. Он бы с удовольствием посоветовался с женой, но Лиля в принципе не одобряла его политическую деятельность, и он не хотел лишний раз её раздражать.