– Извините, Валерий Гаврилович, тут вертолет пролетел низко, я не разобрал ваших последних слов.

– Да, я слышал. Это отсюда, наверно. Он совсем недавно вылетел, ты действительно уже рядом. Так вот, повторяю: у нас тут вчера неприятность одна приключилась. Думаю, все скоро успокоится, но сейчас охрана на ушах стоит, нервные все, гостей прибывающих чуть ли не шмонать пытаются от излишнего усердия, идиоты. Так что, ты не напрягайся, если что. Но я, в любом случае тебя встречу. Хозяин ожидается только к вечеру, запланирован общий неофициальный ужин. Поэтому, давай, поторопись – еще обговорить кое-что надо.

– Все понял. – Макс уже собрался попрощаться и закончить разговор, но любопытство, как это часто бывало, вновь одержало верх. – А что за неприятность?

Дарганов ответил не сразу, и Макс, успевший хорошо изучить своего шефа и слышавший сейчас в трубке недовольное сопение, понял, что любопытство его одобрения не встретит.

– Лишние вопросы, тем более, по телефону задавать отучайся. Все, отключаюсь. Жду твоего звонка.

…Да, она, наверное, не старше двадцати пяти, а сказать точнее можно было бы, если слегка привести ее в порядок – хотя бы причесать и смыть с лица остатки размазанной косметики и свежие разводы грязи. Светлые, мелко вьющиеся волосы, местами спутавшись, свисали на лоб неопрятными свалявшимися колтунами. Весьма элегантная джинсовая курточка, на ковбойский манер отороченная по рукавам и плечам линиями короткой бахромы, была сильно помята, на штанинах светлых брюк остались следы плохо отчищенной грязи. Девушка довольно высокая, курточка, идеально сидящая, несмотря на свое плачевное состояние, четко обрисовывала талию, на ногах – облепленные землей и листьями кроссовки.

«Во, блин, прямо дежа вю какое-то» – подумал Макс. Память мгновенно перенесла его на шесть лет назад, в день, когда он впервые увидел свою будущую жену. То же несоответствие одежды окружающей обстановке, тот же неухоженный вид, те же страх и неуверенность, сквозящие в каждом движении.

Проходя мимо столика Макса, она слегка ускорила шаги, будто стесняясь своего вида и пытаясь побыстрее миновать разглядывающего ее случайного зрителя. Потом остановилась в нерешительности, посмотрела на открытую дверь кафе.

– Эй, подруга! Прокатиться не хочешь? Топай к нам. Сначала на мотоцикле прокатим, а потом на этих самых… – трое пацанов дружно заржали.

Они по-прежнему терзали не желающий заводиться мотоцикл. Увидев девушку, отвлеклись от своего занятия и все трое сейчас разглядывали ее с неподдельным интересом. Окрик этот, казалось, разом разрешил ее сомнения, – она торопливо зашагала к входу в кафе. Пацаны недолго о чем-то посовещались, поглядывая то на Макса, то на дверь, за которой скрылась девушка, потом один из них с остервенением ударил ногой по рычагу стартера и, к немалому облегчению Макса, начавшему уже напрягаться от соседства полупьяной местной молодежи, воздух наполнился оглушительным треском проснувшегося вдруг движка. Словно боясь спугнуть удачу, доморощенные байкеры торопливо оседлали своего коня – двое уселись верхом и один нырнул в коляску, – и, оставляя за собой плотный шлейф синего дыма, резко рванули с места. Проезжая всего в нескольких метрах от столика Макса, тот, кто сидел в коляске, показал пальцем на дверь кафе, после чего изобразил двумя руками недвусмысленное движение и весело заржал, а сидевший на заднем сиденье ограничился выставленным в сторону Макса средним пальцем.

Когда треск двигателя смолк вдали, а ветер развеял вонючие клубы дыма, Макс допил остатки остывшего кофе и затушил в стеклянной пепельнице вторую выкуренную сигарету.

Пора было оплачивать счет и ехать, – сообщение Дарганова о каких-то проблемах на базе почему-то сразу нарушило умиротворенное настроение, убило желание до последнего оттягивать окончание очередного автопробега. Макс обернулся к двери, надеясь увидеть там официантку. Вместо официантки в дверях появилась все та же девушка. Она вышла на крыльцо, коротко и, кажется, машинально поглядела на то место, где только что стоял мотоцикл, перевела взгляд на Макса. Поколебавшись секунду, спустилась с крыльца и быстро подошла к столику.

– Извините, пожалуйста. Вы не могли бы одолжить мне на пару минут телефон. Понимаете, мне очень нужно позвонить, я спрашивала там, – кивком головы показала на кафе, – сказали, нет у них.

Макс привстал со стула, забыв про нависающий над ним зонтик, неловко приложился к нему головой.

– Конечно, какой вопрос? Вы садитесь.

Он тут же подумал, что, возможно, девушке нужно провести разговор, не предназначенный для посторонних ушей, но исправлять ляп было уже поздно, к тому же он увидел, как она с явным облегчением – видно, что серьезно устала – опустилась на стул напротив.

– Только, знаете, мне по межгороду нужно?..

– Хорошо-хорошо, – невольно улыбнувшись, быстро проговорил Макс. – Не проблема.

Он достал телефон, снял блокировку экрана и протянул ей. Она взяла из его рук аппарат (явно свежий маникюр оказался безнадежно испорчен, – Макс успел заметить один сломанный ноготь, под другие, похоже, забилась грязь), задумчиво повертела в руках, словно впервые видя подобную технику.

– Там иконка есть такая с трубкой, – начал объяснять Макс, решивший, что девушка, возможно, не пользовалась смартфонами, хоть в это и трудно было поверить. – Надо ее коснуться, высветится клавиатура.

– Да-да, я знаю.

Она вдруг положила телефон на стол.

– Я просто… просто не решила еще…

Макс не нашелся, что на это сказать. Некоторое время они сидели молча, – Макс откровенно рассматривал девушку, которая, словно погрузившись в транс, не отрывала застывшего взгляда от лежавшего перед ней аппарата.

Зеленые глаза; легкий разлет тонких, идеально ухоженных бровей; нос с чуть заметной горбинкой; уголки губ опущены вниз – вероятно, под влиянием явно не лучшего настроения. Самой эффектной чертой в ее внешности были светлые волосы, закрученные в мелкие кудряшки, напоминавшие лапшу Доширак, в более ухоженном состоянии, очевидно, мягкие и пушистые. Макс увидел запутавшуюся в волосах маленькую веточку и испытал вдруг острое желание протянуть руку и осторожно извлечь посторонний предмет из этой непричесанной, но такой привлекательной шевелюры.