Одновременно с экспедицией «Витязя» Калькутту посетила английская королева. Правда она покинула город 19 числа, но кое-кому из наших удалось ее увидеть во время проезда по улицам города. Я этого счастья был лишен, о чем, по совести говоря, сожалею. Все-таки не каждый день можно увидеть королев. Мы попали в Калькутту в зимнее время – в сезон северо-восточного муссона. Ночью бывает прохладно. Гораздо хуже другое – в городе масса комаров и москитов, активирующихся в темное время. Несмотря на закупорку иллюминаторов и дверей, приходится кормить этих гадов собственной кровушкой. В этом рейсе мы собрали много интересного материала, в частности, моих любимых летучих рыб. Очень хочется заняться работой в лаборатории. Покинем Калькутту 25 февраля. Предполагается заход в Андаманские о-ва, возможен на Никобарские о-ва. В конце марта будем в Сингапуре. До возвращения во Владивосток остается 55 дней. Решил лететь домой самолетом.

Н. В. Ларин, 33-й рейс Витязя, Индия, 1961 г.

Насколько мне известно Теодор Саулович хочет взять меня в следующий рейс «Витязя». Сейчас я далеко не в восторге от этого, но думаю, что мое отношение к этому делу в корне переменится через пару месяцев после возвращения. Тот образ жизни, который я веду, не располагает к сидячей жизни. Из Москвы рвешься на «Витязь», с «Витязя» в Москву и так все время, как в сказке про белого бычка. К счастью, такая особенность психики не является только моим достоянием – она присуща всем (или почти всем) нашим океанологам. Здесь мы от души клянем море и плавание, а вскоре после возвращения домой снова рвемся черт знает куда. Теодор Саулович не получил моего письма из Коломбо и, судя по письму, которое я получил здесь, весьма сердит на меня. Надеюсь, что это письмо дойдет до него, что для меня особенно важно – в конверт были вложены мои тезисы для конгресса в Гонолулу. Сильно соскучился. Меня радует каждая строчка, написанная вами. Через 2 месяца вновь увижу вас. Крепко-крепко целую и обнимаю. Ваш Коля. Меня поразила новость – у Витахи будут щенки. Жаль, чтояне смогу ее увидеть в роли мамаши. С зимней охотой, конечно, ничего не вышло. Боюсь, как бы природа не уравняла среднегодовую температуру с помощью резкого похолодания весной или летом.

Изучению таксономии семейства летучих рыб эпипелагиали посвящена, защищенная в 1962 г., кандидатская диссертация «Основы системы летучих рыб», которая, как считал Анатолий Петрович Андрияшев, вполне заслуживала звания докторской. Это же было отмечено в заключении Диссертационного совета. Издание основной ее части в Трудах Института океанологии (Т.31, 1960 и Т.43, 1961) получило международное признание.

В Гонолулу состоялся Тихоокеанский научный конгресс, на котором ты, уже кандидат наук, делал доклад по систематике и зоогеографии летучих рыб.

После доклада на тебя обратил внимание, как ты считал, один из наиболее выдающихся ихтиологов мирового масштаба, признанный глава всей ихтиологической науки нашего столетия Carl Levit Hubbs. При дальнейших встречах с ним ты восхищался его доброжелательностью по отношению к тебе, тогда только начинающему ученому, широтой его знаний, его чувством юмора. Так, он подарил тебе рисунок с летающими коровами, на одной из которых восседаешь ты, и спросил, как ты относишься к такому способу передвижения. Трогательные письма и фотографии с супругой Лорой Хаббз он присылал каждый раз после их совместных дальних вояжей в разные страны. Потом получали от нее фотографии, где она в одиночестве стоит под пальмой, а потом…, а потом больше ничего не было. Последний раз ты видел Хаббза в 1979 г. уже больным в Калифорнии. Прах его развеян над Тихим океаном по его завещанию. Теперь его большой фотопортрет с надписью: «Greetings to ту esteemed soviet colleague Nikolay V. Parin from «The old Man of the Sea» Sail K. Hubbs», где он стоит в полный рост на корме штурмующего в океане судна, находится за стеклом в твоем кабинете, рядом с твоей фотографией и свечой перед иконой Святого Николая, на которой сохранились невидимые следы твоих пальцев во время отпевания. Здесь вы объединились навечно.

Порты заходов – Гонолулу, Гавайи (Хило), Нукухива, Папаэте, Муреа, Сува, Токио. Письма из этого рейса, к сожалению, отсутствуют, и я кратко попытаюсь изложить то, что помню из твоих описаний этого плавания по южным морям тропических районов Тихого океана, где сияет созвездие Южного креста и из твоих кратких записей. Кроме этого, воспоминания об этом рейсе В.Г Неймана приведены в Приложении 1 в конце книги.

Этот рейс в Полинезию в августе – декабре 1961 г. на островной архипелаг неповторимой красоты, конечно, оставил у тебя ошеломляющее впечатление, о чем ты рассказывал, перебирая фотографии в альбоме, который я оформила к твоему 50-летию (к сожалению, только черно-белые). Волнующие душу одеяния, зажигательные танцы хула, красивых девушек а, главное, жизнерадостность и общительность «алоха» окружающих. И вновь Н. Гумилев:

Ты побывал на о-ве Оаху в Гонолулу с потрясающим пляжем Вайкики и видел тропическую экзотику Полинезии, где серферы совершают головокружительные пируэты по поверхности гигантских волн. Посетил цветочную столицу орхидей в городе Хило, где бушуют водопады с великолепием радуг. Да разве перескажешь все, о чем ты рассказывал: об извержении вулкана, когда фонтаны лавы стекали огненно-красной рекой вниз по склону, сжигая все на своем пути, и остывали, лишь достигнув побережья, о парках, где удивительные орхидеи, мангровые деревья, кактусы и птицы – розовые фламинго, всевозможные попугаи, а в прибрежных водах – сотни видов тропических рыб. Но на вершину горы Мауна-Кеа – самой высокой в мире от подножья на океанском дне, ты почему-то не пытался забраться. На берегу бухты отмечено памятной доской место, где был убит Джеймс Кук, который первым ступил на землю этого архипелага Сандвичевых островов. Из даров моря тебе понравилось блюдо из рубленного сырого лосося, а запеченную в земляной яме свинью ты почему-то не пробовал, а только любовался таитянками, танцующими «хулу». Венком из цветов таитянки, мило улыбаясь, одарили тебя и даже предлагали показать некоторые пируэты танца вместе с ними.

Всё это было незабываемо, но, как оказалось, повторимо в рейсе на НИС «Академик. Курчатов» в 1973-1974 гг. Папаэтэ – столица Таити и всей Французской Полинезии – крохотный город в глуши райской природы, ароматных цветов, ботанических садов и в окружении океана. Лагинариум – музей океана. Решил, что можно позавидовать Гогену, который жил здесь, а, увидев всё это, ты понял, что для тебя:

Покрывало тану отбитое из пальмового луба и раскрашенное растительными красками, которое закрывало вход в хижины под пальмовыми листьями жителей Папаэтэ, теперь красуется на нашей стене. Ты вспомнил о нем, когда увидел в Тунисе много лет спустя, как странные люди – троглодиты, живущие на плато Матмате в ямах, вырытых в земле холмов саванны, завешивали вход в свои жилища пестрыми покрывалами с вырезанным над входом контуром рыбы и рукой Фатимы от сглаза.

Там, в Тунисе ты соприкоснешься с изъеденными временем, вековыми руинами Карфагена – ранее прекрасной столицы древней Финикии, и помечтаешь о возлежании в белой тунике на мраморном сидении еще сохранившихся терм, ведя, как римский патриций с подобными тебе, как-то Олегом Кузнецовым и Витей Нейманом, непринужденные беседы о предстоящих хождениях на галерах за три моря а, главное, о пополнении молодыми невольницами своих гаремов. В Эль-Джеме с высокой трибуны величественного Колизея будешь представлять себе бой гладиаторов с безжалостно опущенным вниз большим пальцем. Необозримая пустыня Сахара пленит тебя своим безмолвным величием, и ты, одетый как туарег, гордо оседлаешь одногорбого дромадера, который, подчинившись, покорно будет вышагивать под палящим солнцем по сыпучему песку пустыни, после чего, вернувшись, слава богу живым, ты долго не сможешь выпрямить согнутые колесом ноги, почти вплоть до прибытия в город Кайруан – святого места для исповедующих ислам.