– Как удобно...
– пробормотала Изабэл, беря Селю на руки.
– Мы идем пить чай с пирожными.
– развернулась и пошла к выходу со склада. Счастливая Марселька выглянула из-за плеча девушки и показала Лэй знак, что все идет согласно их плану. Лэй кивнула и обратила внимание Лора на лоток с золотистой парчой (должны получиться красивые платешки!). Они направились вдоль лотков. В одночасье Кэш остался не у дел, не зная, за кем следует пойти. За нестабильной Изабэл (все-таки Михеев не отец ей, а значит, Марселька никакая не сестра!) или за её странным мужем Лоренцо (да-да, Кэш заметил, как смертный пялился на Лэй и что он проигнорировал разговоры жены с Селеной о Тьме). Черт! Черт! Черт! Все в этом доме кричало о странности и...

– Теперь ты знаешь, что я не случайный гость - раздался позади него приятный мужской тембр голоса, - в этом склепе. Эта парочка производит на меня жуткое впечатление...

– Отчего же?
– Кэш медленно повернулся лицом к старому-старому знакомому. Сиско не изменился с тех пор, как они впервые встретились в Нью Орлеане в декабре 1862. Тогда Гонзага попросил у него огонька, пытаясь отвлечь от юной девы, спешащей в темный проулок. Кто же знал, что жертва и есть охотник, там во Тьме ждала его Лала...

– Ну, я изначально говорил Креции, что возвращать их... неразумно. Так разве она кого слушает?!? Эти голубки умудрились не только встретиться, но и создать союз...

– Ты не ответил на мой вопрос.
– Кэш почувствовал глухое раздражение и... ревность.

– Так ты не в курсе, да?
– Сиско хохотнул (над ним?) - Что она - в прошлом звалась Мораг, а он - преждевременно почившим с миром старшим братом Креции, Хуаном ди Борха.

***

– Ты такая юная, но разбираешься в тканях не хуже моего помощника Сиско.

– Того Сиско, который должен принести медовые пирожные?
– сообразила Лэй, не сводя глаз с красавца итальянца.
– Я должна успеть выбрать ткани для платьев до его прихода. Марселька верная сообщница, но слопает все пироженки и даже не подумает оставить мне одну, та ещё троглодитка. Знаишь, у тебя глаза такого же цвета, что у меня.

– Я тоже это заметил, - спокойно отреагировал мужчина, останавливаясь у лотка с белоснежным атласом.

Опустив глаза, Лэй восхищённо ахнула и потянулась к ткани:

– И эту тоже мы берем!
– отпустив его шею, она опустилась вниз головой, щупая ткань.

– И ты полукровка, как и я.
– Еле слышно пробормотала Лэй, поглаживая материю и мурлыча от удовольствия.
– Только старый. Почему ты до сих пор не обращен?

– Тише!
– Лоренцо насупился, стараясь удержать егозу в руках и осматриваясь, чтобы чернорабочих не оказалось поблизости.
– Ты не должна произносить вслух эти слова. Это под запретом. Разве твой опекун не объяснил тебе? Что ты, что эта маленькая кусака, вы слишком выпячиваете себя и даже не пытаетесь срыть свою сущность...

– Но разве мне не проще будет жить, если все будут знать о моей сучности?

– Сущности, - мягко поправил её Лоренцо, глядя на детку и невольно улыбаясь, - а может, ты и не оговорилась вовсе? Почему твое лицо мне кажется таким знакомым?

– Может, потому что мы с тобой похожи.
– ладони Лэй легли на лицо Тициано.
– Ведь у нас один родитель на двоих. Дорогой Лоренцо, разве ты не чуешь зов нашей крови?..

– Зов?
– Кровь зашумела в его голове и перед глазами заплясали черные точки. Лор покачнулся и неловко осел на лоток с атласом. Лэй заставила его медленно лечь.

– Лорка хороший... не сопротивляйся мне... я только выясню, что ты друг, а не враг...

***

– Чей-то не похоже, что у вас "амур", - авторитетно заявила Марселька, принимая из рук Изабэл пирожное и озадаченно нюхая его, - и пироженки вовсе не медовые...

– А на что похоже?
– Изабэл склонилась над деткой, сидящей на столешнице, и забрав у её пироженое, глубоко вздохнула, пытаясь уловить истинный запах.

– Вот у Лэйки и папы Кеши "амур", она не слазит с его рук, а он и не спешит её с них спускать. У нас с Рокешой и Джонькой тоже амур: они аж соревнуются, кто будет читать нам сказки на ночь, а вы с этим симпатюлей даже не жметесь друг к дружке...

– Может, мы уже прошли этот этап отношений? Девять лет вместе говорят о большем, чем тисканья и лобызания на чужих глазах. К тому же я не любитель выставлять личную жизнь напоказ. Личное должно оставаться личным.
– слегка надкусив пирожное, Изабэл осторожно прожевала его, будто и вправду ждала подвоха.
– Да нет же, ничего кроме меда я не чувствую, а мой нюх посильнее твоего будет... Так что не выдумывай и ешь!

– А кто из вас храпит громче?
– приняв от сестры надкушенную пироженку, Марселька принялась со смаком поглощать её.
– Ты спишь на кроватке... слева или справа?