Диксон глубоко вздохнул, но его свинцово-тяжелый взгляд остался укрытым от мальца: мужчина отвернулся, собирая со двора ржавые куски металла и прочий хлам.

«Она нас не защитит больше», - стоило Дэрилу повернуться, как Мартин заговорил с ним на языке жестов.

– Она справится, - кратко ответил мужчина.

«Так помоги ей», - мальчик выглядел недовольным, обиженным ребёнком.

– Она и не из такого дерьма выбиралась… - буркнул охотник.

«Ты нас бросил. Поэтому она грустит».

– Не отлынивай от работы, разболтался, - гаркнул Дэрил на мальчишку, слегка оскалившись.

Диксон старался больше не поворачиваться лицом к Марти, дабы не быть для него открытым для диалога. Для него самого всё было ясно. Он не верил, конечно, что всё потеряно, всё утрачено и разбито, он был сторонником позитивных наклонных в судьбе человеческой, он был лучшего мнения о выживании. Конечно потому, что был сильнее…Он не знал, каково это – сломаться. И не воспринимал это терпеливо и с пониманием.

Он вернулся в блок, когда уже сгустились сумерки, плотный вечер, укутавший небо облаками, опустился на крышу тюрьмы. Он не подойдёт и не скажет «дорогая, мне жаль», для него, возможно, само собой разумеющееся то, что она сама найдет путь к спасению, без его помощи.

Многие разбрелись по камерам, Мэгги протирает вымытую посуду после ужина, Джулиетт сидит на коленях посреди коридора и усердно натирает пол. Она трёт его в одном и том же месте, будто стараясь отмыть какой-то явно несуществующий изъян, каплю крови или же собственную память.

Дэрил проходит мимо и занимает привычное место на лестнице. Охотник не сводит следящего взгляда с рук и лица Фатте, она же не удостоила его и капли внимания: она усердно натирает одно и то же место.

Джулиетт моет пол изо дня в день. Каждый день. Днём и вечером. Дэрил заметил, как чисто стало в тюрьме. Так чисто здесь не было никогда. Пол чист, а её волосы, её лицо…лицо искажено гримасой боли, на голове гнездо из жирных немытых волос, на щеках грязь, её джинсы на коленках уже протёрты до дыр. Она моет пол.

Пару раз к ней подходила Мэгги. Садилась на колени рядом и помогала делать уборку. Она ничего не говорила, просто смотрела на неё поджав губы и грустно улыбалась…

Позднее утро. В блоке никого нет. Только Дэрил готовится к охоте и чистит болты на своём привычном месте, а Джулиетт напротив него, чуть поодаль, с тряпкой. Вода в ведре давно закончилась, а от бесконечных трений тряпка высохла, теперь она елозила по полу с очень неприятным характерным писком, сверлящим мозг.

Охотник резко поднялся с места и со всей силы пнул ведро, стоящее рядом с Фатте:

– Прекрати уже, твою мать!

Джули чуть заметно дрогнула и подняла на мужчину обиженный взгляд:

– Я тут чистоту навожу вообще-то.

– У себя в голове наведи чистоту, - буркнул Дэрил.

Он хотел уже было вернуться к своему занятию, но остановился и присел на корточки рядом с женщиной. Диксон осторожно оторвал её пальцы от грязной противной тряпки и развернул руки ладонями вверх. Они были сплошь усеяны мелкими ранками и мозолями.

– Перестань, Джули. Слышишь, перестань!

– Я…предала Рика, Дэрил, - шёпотом выговорила она.

Мужчине стоило всего на секунду уловить её взгляд, как у него по спине уже побежал холодок, и он слегка содрогнулся от того, что видел. Она уже не была собой…в этом взгляде не было личности Джулиетт, не было той по-малому сумасшедшей и решительной, не было защитницы. Это не был человек. Ему стало настолько противно, что хотелось наблевать ей на лицо, насколько мерзкой была эта физиономия сбрендившего человека…хотелось надавать ей сотни и сотни пощёчин, чтобы она, наконец, пришла в себя. Ему хотелось ударить это лицо, сжечь его, закопать его…

– Я предала группу, я должна была, наверное, уйти…

– Ты спасла группу. Ты понимаешь это? – он говорил это, но понимал, что всё бесполезно.

– Мы были с Риком друзьями…Он надеялся на меня, знал, что я смогу подать руку помощи, - Джулиетт оглядела свои руки, стёртые долгим намыванием полов. – А я насрала ему в душу. Кинула его.

– Ты забыла, что мы вдвоём всё это делали, - и зачем он продолжает эту канитель?

Джули не ответила. Дэрил схватил её под локоть, резко, больно, без сожаления. Он вытащил её на улицу, её ноги почти не шевелились, скорее, переплетались, как у ходячего, поэтому он почти как тряпку тянул её за собой. Мужчина без особого терпения толкнул её ближе к чанам с водой. И опрокинул на неё один из них.