— Еще нет. — Я улыбаюсь. — Я просто хотела сказать, что я получила — и получаю — настоящее удовольствие от свидания. Вот, собственно, и все.

— Намекаешь, что, возможно, будет еще одно?

— Да. Определенно.

В общежитии мы заходим ко мне, чтобы я захватила одежду для сна.

— Джейд, давай сегодня переночуем у тебя.

— У меня? Почему? У тебя лучше, и есть телевизор.

— Да, но я хочу быть здесь на случай, если тебе опять позвонят.

— То было всего один раз. Не думаю, что он продолжит меня беспокоить.

— Но ты же сказала, что он звонил вчера ночью?

— Я не знаю, он это был или не он. Возможно, кто-то баловался.

— Все равно. Давай останемся здесь. Я схожу за вещами.

Не давая мне отговорить себя, он уходит, а я пока переодеваюсь в пижамные штаны и майку. Гаррет возвращается, одетый в спортивные штаны и футболку.

Все-таки странные у нас отношения. Большинство людей не ложатся в одну кровать, если знают, что ничего большего не последует. С другой стороны, возможно сейчас большее у нас все же будет, потому что мы с Гарретом встречаемся официально.

Я забираюсь в кровать, а Гаррет устраивается рядом. Над нами светят голубые огоньки.

— У меня сна ни в одном глазу, — говорит он. Его рука покоится на моем бедре.

— У меня тоже. — Улыбнувшись, я поворачиваюсь к нему лицом.

Гаррет зарывается пальцами в мои волосы и, медленно, страстно целуя меня, притягивает к себе, отчего мое тело прошивает горячим желанием. Он проводит рукой по моей спине и сжимает меня еще крепче. Поцелуй становится жарче и интенсивнее, и в голове мелькает мысль, что за ним последует нечто большее. Чего у нас еще не было.

Поняв, что у нас может быть секс, я ощущаю вспышку нервозности. Я хочу его, но не уверена, готова ли я. Сегодня, наверное, нет. Я же полный профан в этом вопросе. В тот единственный раз все длилось не больше минуты, а когда закончилось, я даже не поняла, что это было. Нет, конечно, я знала, что у меня был секс, но он закончился так быстро, что я даже не успела получить хоть какой-нибудь опыт. И секс, безусловно, не оправдал моих ожиданий. Поэтому я предпочитаю делать вид, что ничего не было.

Гаррет проникает ладонью под мою майку — эту границу он раньше не пресекал, хотя мне очень хотелось. Как только он находит чашечку лифчика и проводит большим пальцем по кромке, мое дыхание становится частым и прерывистым.

Я задираю его футболку, намекая, что ее пора снять, и, когда он стягивает ее, провожу рукой по его обнаженной груди. Я приподнимаюсь, чтобы Гаррет мог снять и мою майку, но он этого не делает.

— Не останавливайся, — выдыхаю я.

— Я не хочу спешить, — шепотом отвечает он.

Спешить? С чем? Он просто ласкает меня под футболкой! Сейчас не время и не место спорить об этом, поэтому я просто откидываюсь на спину, счастливая от того, что он наконец-то трогает меня так.

Моя ладонь до сих пор лежит у него на груди, и я чувствую под ней биение его сердца. Он игриво ласкает языком мою нижнюю губу, а потом целует ее. Когда его рука опускается к животу — к месту чуть выше резинки пижамных штанов, — мой пульс ускоряется. Я жду продолжения. Но он ничего не предпринимает, и тогда я провожу рукой по его идеальному прессу и начинаю поглаживать выпуклость в его боксерах.

— Джейд, — тихо стонет он в мои губы.

Моя рука ласкает его по всей длине. Я еще никогда не трогала его там. И не знала, чего именно ожидать, но теперь, убедившись, что там все не менее идеально, это заводит меня.

Я умираю от желания в ожидании продолжения, но его рука продолжает покоиться на моем животе. А потом, будто он прочитал мои мысли, наконец-то юркает под резинку пижамных штанов.

И тут раздается телефонный звонок.

От неожиданности мы на миг застываем. Звонок повторяется, но я не позволяю ему прервать этот момент.

— Не обращай внимания.

Гаррет садится.

— Вдруг это он?

— Ну и что. Перезвонит позже.

Телефон продолжает надрываться. Гаррет встает, чтобы взять трубку.

— Подожди. Я сама. — Я шагаю мимо него к телефону. — Если ответишь ты, то он промолчит. А если это Фрэнк или Райан, то мне не хотелось бы, чтобы они узнали, что ты в такой час тусуешься у меня.

Я беру трубку.

— Да?

Сначала на линии стоит тишина, но затем до меня доносится голос. Все тот же бархатный баритон.