– Прекрати это!

– Что? – прищурившись, промолвила цыганка. – Я не знала, что вы знакомы, – Елена оттолкнула Деймона и обеими руками вцепилась в сумку.

– Все в прошлом. Давай просто общаться? – это было сказано спокойным голосом, но его взгляд проникал в глубины ее души, его взгляд словно выворачивал все наизнанку.

Хочется сказать друг другу, что все идет как нельзя лучше, что прошлое не вспоминается, и жить настоящим – очень легко. Нет, это не так… Отпечатки на душе остались. Она в клетке собственных чувств, в паутине противоречий, а руки сковывают оковы правил и принципов. И нельзя сбежать от этого цунами, или извержения вулкана – называйте как хотите! – но и смириться, вновь потонуть тоже нельзя.

– Я люблю своего мужа, ясно? А с тобой я замерзаю, – сквозь зубы процедила шатенка, – а с тобой я погибаю. Ты уничтожаешь меня, – девушка сделала шаг вперед. – Ты – мой личный убийца. Не будет стокгольмского синдрома, не будет возрождения чувств! Ты был прав тогда, и сейчас я говорю тебе спасибо. Сейчас мне не больно, сейчас мое сердце стучит спокойно, сейчас я счастлива. Хватит! У меня не было нормальной семьи раньше, так не мешай ее построить сейчас.

Двери распахнулись, и Гилберт стремительным шагом направилась к выходу.

– Но если все в прошлом, почему же ты бежишь от меня? – он одернул ее за руку, когда они оба вышли на улицу. – В тебе говорит обида, Елена. Обыкновенная обида.

– За что? – усмехнулась шатенка, выдергивая свою руку.

– За то, что я бросил тебя, – болью бить – как кидать гранату на поле боя. Деймон приблизился, а девушка почувствовала мгновенный холод. Пронизывающий. Он пробирается под кожу… Пробирается к душе, к сердцу. – За то, что я поломал твою жизнь, – яд капал с его языка. Желчь исходила из Сальваторе. А Елена ощущала, как начинает болеть голова. – За то, что я растоптал твои чувства, превратил тебя в ничто. За то, – Деймон приблизился к уху и прошептал, -что я женил на тебе твоего же насильника.

Это было низко. Очень низко. Но причинять друг другу боль им суждено, предписано судьбой. Елена решила бить врага его же оружием. Она отступила и, взглянув из-подо лба на Сальваторе, произнесла:

– Знаешь, что было, когда ты исчез? Я трахалась как кошка, – девушка выше приподняла подбородок, и ее ложь прозвучала убедительно. – Делала это, чтобы лица моих партнеров вытеснили из памяти твое лицо! Я бегу от тебя? А зачем ты бежишь за мной? Я отвечу: потому что только со мной ты мог быть мужиком!

– Ты вся в свою мать. Такая же сука, – сквозь зубы процедил Деймон.

– Да. Я в своих родителей! Они у меня чудесные! Одна подсаживает на наркотики и занимается всякой дрянью, а другой развращается своих же доче…

Сильная пощечина не дала Елене закончить фразу. Ее голову вывернуло вправо, а боль стала нестерпимой. Девушка просто замерла, не зная, что ей делать: безумно смеяться, или расплакаться; молча уйти или рассыпаться в ссорах.

В это время кто-то схватил ее за руку и отшвырнул в сторону. Девушка увидала, как Клаус зло смотрит на Деймона.

– Ник!

– Он ударил тебя! – завопил тот. – Этот ублюдок уничтожил твою душу и принялся за тело.

Клаус замахнулся, но Елена одернула его и, прижавшись к нему, сильно обняла. Майклсон замер. Во взгляде Елены – мольба. Мольба не бить, забрать ее и не винить. Сейчас винить ее – это возможность убить ее душу. А еще в ее взгляде – любовь… Любовь только к одному из них. Во взгляде Клауса – страх и злоба. Злоба по очевидным причинам. Страх базируется на нежелании потерять ту, о ком он и мечтать не мог.

Взгляд Деймона… И боль, и злость, и сожаление, и обида… Он просто до боли сжимал кулаки, ненавидя себя за то, что посмел поднять руку на девушку, ненавидя себя за то, что отдал ее замуж, ненавидя себя за то, что когда-то посмел полюбить ее.

– Пожалуйста, – прошептала она. – Пожалуйста, давай уедем отсюда.

Майклсон обнял ее и направился к машине. Сальваторе следил за тем, как они садятся в машину, как эта машина скрывается из поля зрения. Сальваторе чему-то усмехнулся и, развернувшись, направился обратно к Эстель. Он провел с этой девушкой целый день. Алкоголь, секс и сигареты. Ничего не вернуть, и взаимное общение приносит лишь боль.

Деймон берет сотовый и созванивается с Зальцманом. Тот несколько минут тратит на свои недовольства по поводу долгого отсутствия друга, потом тратит несколько минут, чтобы рассказать о своей новой пассии, и потом наконец спрашивает причину звонка. Деймон отвечает, что он обязательно навестит друга на днях и обо все расскажет. Затем Сальваторе просит о помощи, и Аларик соглашается. Спустя два часа он перезванивает и называет имя и телефон парня, который согласился на аферу. Сальваторе перезванивает ему, рассказывает нюансы, тот соглашается. Деймон не считает нужным оповещать Донована. Мэтт сам узнает обо всем. Сальваторе нашел нового продюсера и отказался от финансирования проекта, в котором примет непосредственное участие сама миссис Гилберт. Бьянка улыбается и поднимает тост. Она в его рубашке, ее волосы растрепаны, а губы застыли в улыбке. Несколько глотков. Секс. Сигареты.