– Ты хочешь сказать, что это…

Он усмехнулся и, взяв пачку сигарет с полки, извлек сигарету. Зажигалка. Вдох. Дым наполняет легкие, вытесняя любовь и боль.

Сальваторе ничего не ответил. Он продолжил курить, изучая свою дочь взглядом.

Бедная цыганка! С самого детства ее душа была обречены на счастье. Лишиться зрения в возрасте семи лет… Ей надо было в семь повзрослеть, научиться видеть мир и суметь не сдаться. Ей надо было научиться быть спокойной и нормальной! Ее истинную цыганскую сущность не все принимали, так как считали что цыганки – воровки и обманщицы. Потом она влюбилась и была счастлива некоторое время. Стерпела предательство, стерпела розги по коже. Выжила. Снова выжила. Как кошка зализала раны, выходила себя и стала смотреть в будущее, невзирая на боль в прошлом. Деймон тоже изрядно компосировал ей мозги. Влюбленность. На избитой спине, покрытой рубцами и шрамами, вырастают крылья. Девушка дышит и дарит себя чувствам. Обман. Жестокая правда выбивает почву из-под ног. Ложь матери и необратимость действий. Разрыв отношений. Очередной шрам, очередной порез. Стерпела и в этот раз. Снова встреча, снова влюбленность… Противоречия, желания, срывы, боль, знакомство с Клаусом, ссоры с Деймоном – Елена снова стерпела, снова сумела пережить желание и необратимость. Поддавалась инстинктам, вверила независимость, вследствие которой и пострадала… Передоз Розали, ее убийство, истинная сущность матери и Деймон под следствием. Но эту кошку снова ничто не сломило. Она не только сумела не пасть духом, но и поддержала тех, кто в этом нуждался. Поддержала и познала такую великую вещь, как прощение. Гнусное, отвратительное предательство Тайлера было прощено. А потом – Деймон… Очередная доза боли, как доза героина, уничтожила тело и лишила разума. Брак с нелюбимым. Не те руки, не те касания, не те поцелуи… Шесть лет ушло для того, чтобы научиться жить, любить и улыбаться. Сумела. И вот он снова возвращается в ее жизнь и снова новые порции боли… А теперь еще и муж напомнил о своих мафиозных мерах общения и наказания. И что? Она опять не сдается!

Изабель вошла в мир криминала для того, чтобы выжить. Деймон долгое время страдал из-за депрессивного расстройства и не хотел жить. Но откуда в ней столько сил? Откуда в ней такое яркое желание жить и любить? Почему все эти внешние силы не сломили ее, а только закалили? Ее душа – израненная птица с подрезанными крыльями, стремительно пикирующая вниз. Но Елена жива! Ее пламенное сердце бьется и желает любить. А любовь бьет, хлещет розгами! И эта девушка живет. Ее бьют, она латает раны и идет вперед. Ее сбивают с ног, а она поднимается.

Деймон так долго смотрел на нее как на женщину… Он так сильно любил и желал эту особу, что не заметил того, что сейчас окончательно поразило его. Непоколебимая внутренняя сила, внутренняя мощь. Цыганская то сущность, или стойкость характера – Сальваторе не знал. Но он понимал лишь одно: его дочь – предмет его гордости. Его дочь не унаследовала дурных черт своих родителей. Она красива, сильна и мужественна.

Деймон хотел было сказать кое-что важное, но Гилберт опередила его.

– Прости. Пожалуйста, прости. Мне надо идти. Правда, мне очень нужно…

Она выбежала из комнаты. Деймон хотел было ее нагнать, но стоило ему встать, как головная боль тут же затуманила рассудок.

Елена столкнулась в дверях с Кэролайн, но даже не обратила внимания на Форбс. Шатенка села за руль и через несколько минут уже давила на газ, меняя передачу на более высокую.

Что ж, ссоры в браке неизбежны. Но это уже чересчур. В Елене кипят злость, ярость, обида. Девушка достает из-под сидения бутылку виски и делает несколько глотков. Плевать, если остановят копы.

«Ты меня избил однажды. Но его я не позволю».

Это была единственная мысль. А еще в мыслях рисовались картинки избиения. Елена на личном опыте знала, как жесток может быть ее муж. Девушка была уверена в том, что ее он не тронет. Но не была уверена насчет Деймона.

На работу было ехать поздно. Клаус не задерживается там так долго. Поэтому девушка мигом направилась к дому.

Свежий воздух. Несколько вдохов полной грудью. Несколько глотков спиртного. Елена отворяет дверь и вошла в квартиру. Она захлопнула дверь со всей дури, и этот звук разрезал тишину.

– Елена? Привет. Где ты была? – Клаус потянулся к губам девушки, но та грубо оттолкнула его и, разувшись, прошла в зал. – В чем дело?

– В чем дело? Ты серьезно? – девушка резко обернулась. В последний раз в ее взгляде было столько злобы во время избиения плетью. Мужчина почувствовал холод по спине и то, как страх лишает разума. Страх потерять ее. – Ты избил его! – цыганка толкнула мужчину в грудь. – Ты превратил его в отбивную!

Не стоило претворяться или лгать. Клаус понимал, что Елена умна, что ее нельзя обмануть. Это бессмысленно и глупо. Чувство вины? Нет. Страх потери? Да. Сожаление о содеянном? Нет.

– Да мои люди искалечили его не так, как он твою душу! – вспылил Клаус. – Его убить мало!

– Ты не смеешь, – сквозь зубы процедила шатенка. – Не смеешь прикасаться к нему, слышишь? То, что было между нами – это лишь наше дело!

– Ты была у него?

– Я хоть раз за эти шесть лет дала повод усомниться в себе? Я не изменяла тебе и не стану! А в моем народе дать слово – это не воздух и не вода. Я дала клятву, я ее и сдержу. А ты свою нарушил.

Мужчина испытал то чувство, которое возникает всегда в наших душах, когда мы понимаем, что причинили боль любимым людям и что сделали это по глупости. Извиняться так глупо, а молчать слишком жестоко. Клаус выдохнул и, подойдя, хотел коснуться Елены, но та лишь отмахнулась.

– Он мой отец! И как бы мы оба не желали обратного, наши пути все равно будут пересекаться, Ник. У меня не лучшие родители, но мой отец…

– Который трахал собственную дочь!

Его гордость была задета. А может, это страх потерять? Клаус понимал, что та любовь, которая чуть не уничтожила цыганку, она еще не остыла. Елена помнит ее, дорожит этим…

– Если хочешь знать, то во второй раз я сама его соблазнила. Во второй раз я сама расстегнула ему ширинку! Он не причем. Я сказала: не лезь в то, что было между нами. Я говорила: ты научил меня жить и дышать! Ты реанимировал меня! Я люблю тебя, и я… Но ты поступил низко! Мне противно… Будто ты в чем-то испачкался.