Обычный день, не предвещавший беды... беды, постигшей далекую родину. Просьба читающим - так как это первая работа, то буду рад вашему мнению.
Annotation
Обычный день, не предвещавший беды... беды, постигшей далекую родину. Просьба читающим - так как это первая работа, то буду рад вашему мнению.
Петерсон Ярослав Олегович
Петерсон Ярослав Олегович
Возможный пролог
Лучи раннего солнца ярко пробивались через полупрозрачные шторы в комнату. Спустя мгновение один из лучей коснулся лица спавшего мужчины, заставив его поморщится от яркого света. Конрад закрыл глаза рукой потом перевернулся на другой бок, но своего красное светило добилось - человек проснулся. Он освободился от объятий пока еще спавшей жены и сел на край кровати, сбрасывая остатки сна и осматривая спальню.
Несколько картин висели на стене, безмятежные пейзажи буквально умоляли Конрада поспать еще чуть-чуть, но затем взгляд сосредоточился старых напольных часах.
– Подъем через 12 минут. Слишком мало, чтобы лечь снова спать, слишком много, чтобы ничего не делать.
– пробормотал себе под нос мужчина и словно на что-то решившись бодро встал и вышел из спальни.
Вставшая спустя час жена обнаружила своего мужа в своем кабинете, отложившегося кипами бумаг и медитирующего на фотографию. Маргарита уже знала эту фотографию. На ней мужчина с бородой в старинной одежде в руках держал белый сверток, в которых угадывались пеленки. Рядом со стариком стояли еще двое, бывшие этому старику внуком и сыном. Далекие предки Конрада были поглощены своими делами - им не было дела до их далекого потомка. Но он всегда находил необъяснимое вдохновение смотря на эту старую фотографию.
– Опять ты на неё пялишься - делано недовольно проворчала женщина.
– Мы уже 19 лет в браке, а на эту фотографию ты смотришь чаще чем на меня!
– Врешь и не краснеешь. Для тебя у меня всегда есть время.
– мужчина едва заметно вздрогнул и перевел взгляд на свою жену, невольно стоявшую на пороге в его кабинет.
– И не забывай, я люблю когда ты сердишься. Это тебя только красит.
– А обычно я, значит, некрасивая?!
– вспыхнул испанский нрав Хуаны Маргариты Гогенцоллерн. В девичестве де Бурбон. Конрад только начал смеяться. Смеялся он недолго, успев увернуться от небольшой думочки, которую в него бросила жена.
– Стол накрыт. Дети ждут только тебя.
– добавила она, направляясь к двери. Уже стоя у порога она обернулась и мстительно добавила.
– Посуду моешь ты! И никакие "у меня дела" не принимаются.
Дверь хлопнула, оборвав так и не вырвавшегося "но" Конрада. День обещает быть веселым и насыщенным, - флегматично отметил он, складывая бумаги в стол. И ведь придется мыть. Жену лучше не злить.
– С добрым утром!
– с отеческой улыбкой поприветствовал всех Конрад, заходя в столовую. Там его встретили жена и двое детей.
Дочка Луиза, вся в мать как нравом так и красотой, лишь недовольно хмыкнула и отвернулась от отца. Они уже как полтора года переехали на Новый Аахен, а она все никак не могла простить ему это. Сколько было слез и истерик. Но Конрад не мог поступить иначе - как у члена династии у него был свой долг. Может быть и она когда-нибудь поймет это.
А вот сын Фридрих просто что-то пробубнил себе под нос. Он еще не проснулся полностью и потому боролся с гравитацией планеты, чтобы не угодить своим носом в приготовленный завтрак. В отличие от старшей сестры он пошел в отца и деда и потому воспринял переезд спокойно, даже с воодушевлением. А может дело было в том, что он был на 6 лет младше?
– Фредерико! Снова пол ночи читал про "динозавров"?
– спросила Маргарита. На этот раз Фриц обратил внимание на внешний мир.
– Нет. Я просто не выспался!
– воскликнул он, отведя глаза и сильно покраснев.
– И не зови меня Фредерико. Я Фриц.
– Обманывать меня вздумал, Фредерико?!
– сразу завелась Маргарита, на что Конрад только мотнул головой. С одной стороны он понимал жену, назвавшую сына как она привыкла, но сын считал себя частью другой культуры, культуры отца и деда, с которым всегда был ближе, чем с родственниками по материнской линии, считавших его излишне скупым на эмоции. Хотя Конрад был уверен, что они просто не в курсе договоренностей между сыном и отцом, которому лишние скандалы были не нужны. Откуда-то же у Фрица появлялись в обход матери новые миниатюры, записи и книги.
– Давно я в твоей комнате не убиралась - дальше продолжила распылятся любящая мать.
– Нет!
– сразу побледнел Фридрих, посмотрев на отца в поисках помощи.
– Дорогая, я думаю, что Фридрих достаточно взрослый и дисциплинированный, чтобы самостоятельно поддерживать чистоту в комнате.
– начал отец, переведя все стрелки на себя.
– А ты его не прикрывай! Он сейчас сонный, а у него школа.
– начала она...
Дальнейший разговор крепкой и дружной семьи прервал тревожный звонок служебного коммуникатора отца семейства. Все разговоры сразу смолкли. Конрад тут же активировал коммуникатор, уставившись на дисплей.
– Что-то срочное?
– обеспокоенно спросила Маргарита.
– Опять ограждение прорвали!
– откладывая так и недоеденный завтрак и вставая из-за стола, ответил Конрад и направился к выходу. После отставки это его долг. Следить за безопасностью корпоративного имущества.
– Будь осторожен. Сам знаешь как они опасны.
– сказала на прощание женщина, проводив супруга до дверей, после чего нахмурив брови добавила.
– И это тебя не освобождает от мытья посуды.
– Ее все равно кухонный автомат моет!
– возмутился Конрад.