Она конечно же возвращалась в Тринадцатый, якобы забрать остатки роскоши - свои вещи, и случайно опаздывала на поезд. Она приезжала в Двенадцатый, чтобы узнать, как поживают её детки, изредка заглядывая к Эбернети, чтобы прочитать мораль. Она бы не смогла оставить их. Никогда. Только не его Эффи.

– Чёртова дура, - пронеслось в его голове, а внутри что-то сжалось.

В последний раз, когда она забежала в его дом, он остановил её очередной приступ. Обычно он просто слушал, не снимая с губ надменной улыбки. А она так старалась подбирать нужные слова, снова вызывая в нём это восхищение от наглости и смелости в её глазах. Но в тот раз что-то случилось с ним. Он чертовски устал, ему было не до неё.

Просто встал с кресла, подошел в два шага и положил руки на плечи.

– Что.. Что ты делаешь?
– это подействовало сразу же. Девушка запнулась, слегка краснея.

Он посмотрел ей в глаза, смотря внутрь, возможно, впервые не СКВОЗЬ неё. Он пытался почувствовать, разглядеть в ней хоть что-то. Тринкет только поморщилась от перегара. Ей до ужаса хотелось сжаться до размеров атома, но отнюдь не от запаха.

– Ты не жертва в этой истории, Эффи. Ты никто, массовка, хорошо сыгравшая на сцене. Спасибо тебе.

– Что?! – Эбернети почувствовал, как она задохнулась от возмущения, и прежде чем она успела сообразить, он приблизился к ней настолько непозволительно близко, что она снова задохнулась, почувствовав у висков горячее дыхание.

– Заткнись, - шепнул он.
– Просто проваливай в своё королевство и оставайся всем недовольной капитолийкой до конца своих дней. Но только без нас.

Она глотала воздух, как рыба, выброшенная океаном на сушу. Он отпустил её подрагивающие плечи.

– Мы не семья, - швырнул напоследок, будто бы так и нужно. Будто бы он устал играть роль, и теперь снял маску. Слезы предательски накатились на её глаза. Развернулась на каблучках, и зашагала прочь. Не выбежала, а вышла. Потому что знала, он не станет бежать ей вслед и извиняться. Он сказал правду. Он был прав, чёрт возьми! И ему хотелось кричать об этом прямо ей в ухо.

Эбернети крепко сцепил зубы. От этих воспоминаний становилось тошно.

– Как всегда всё испортил, кретин, - шептало подсознание. – А теперь сделай вид, что это ничего, что ты не виноват перед ней, запей эту мысль виски, и постарайся заснуть со спокойной душой.

Эбернети не удалось бы заснуть после всего, даже если бы он скупил всё снотворное Панема.

Казалось, бывший Центр имеет особенную энергетику. И Хеймитч, ощущая её всем телом, не мог чувствовать себя в безопасности здесь.

Когда Игры перестали существовать, Центр выкупили местные богачи, чтобы фанатики не смогли разрушить это здание. Теперь же место, где тренировали будущих убийц, служило гостиницей с той же схемой, как и во время Игр. Номер этажа - означает номер дистрикта.

Бар был полон, как и всегда, всякой капитолийкой дрянью. Эбернети, нашел уютный уголок и упиваясь алкоголем уставился в стенку, не замечая Хэвенсби.

– Она вспомнит, не переживай, -мужчина кивнул официанту, присаживаясь напротив.

– Я не уверен, что это хорошо.

– Послушай, Эффи умница. Она справится с этим. Главное, подготовить её к воспоминаниям постепенно.

– Да, - протянул мужчина, закуривая сигарету. Впервые за очень долгое время.

Он просидел в баре почти всю ночь. Выкурил все запасы сигарет, что у него были, но практически ничего не выпил. Словно он чего-то ждал. Что-то происходило внутри него, и он не мог найти покоя. Чёртовы кошки раздирали горло изнутри. Он чувствовал дикую вину.

– Думать о домашней птице куда лучше, чем о тебе, Тринкет, - усмехнулся он, поднимаясь к себе на этаж. Лифт медленно поднимал его, возвышая над миром. Время тянулось как мед.

Он нашел её в холле, без сознания. В руке, в крепко сжатой ладошке, девушка держала маленький листочек, с надписью: «Китнисс Эвердин. Никогда не смей забывать.»

***

– Это просто непостижимо!
– возмущался врач, гневно поглядывая на Хэвенсби.
– Нервное истощение, очень сильное. Я предупреждал, ей нельзя волноваться. Организм и без того истощен. Знаете, чем это могло закончится?!

– Ну ладно, - закатил глаза Эбернети, - что мне сейчас с ней делать?

– Дайте ей выспаться. Будьте рядом, когда очнется. Сейчас ей нужна поддержка близких. Не переживайте, Хеймитч, Вы тоже подойдете.

Она открыла глаза только на следующие сутки. Настроение было паршивое, как и самочувствие. Эффи по поднялась на локтях, ощущая на себе взгляд. Глаза цвета пасмурного осеннего неба, настороженно и строго смотрели на неё, от чего ей стало только хуже. Слезы снова предательски покатились с глаз.

– Так не пойдет, Тринкет.
– он покачал головой.
– Я ждал, когда ты проснешься два дня, не начинай утро с истерик. Пожалуйста.

– Уйди, прошу тебя, - выговорила она.