– … ужасный, пошлый мужлан…

Он почти не слушает её. Почти не разбирает слов. Его уши отказываются воспринимать ЭТУ тональность.

Чёртова капитолийка!

У него жужжит в грудной клетке от желания взять чёртову вазу для цветов и ебануть о стену. А следом за ней - часы, старую тумбу, все стулья в комнате. Голову Тринкет. Просто взять эту чёртову дуру, закинуть на плечо и выбросить из окна. Лишь бы она заткнулась.

К моменту, когда в дверь стучат, он молча сжимает ледяные руки, сидя на её постели. Его бросает в жар, но пальцы холодные и, кажется, онемевшие. Он напряжен так, что болит всё тело. Эбернети пытается вспомнить с каких пор он стал таким раздражительным.

В комнату забегает перепуганный врач. Кидается к девушке, хватает за плечи, пытается успокоить.

И Эбернети злится уже на это.

– Вы что совсем меня не слушаете? Ей вообще КА-ТЕ-ГОРИЧЕ-СКИ нельзя нервничать!
– доктор тоже начинает злится, и это вызывает истерическую улыбку у Хеймитча.

– Так, - он медленно поднимается и закатывает глаза на её “куда ты?”.

К чёрту в пекло, вот куда я.

– Эбернети!

Только она могла произносить это имя так, что каждый раз был с новой интонацией. Он даже ждал, когда она повторится. Но даже сейчас это было “по-другому”. С ноткой беспокойства и неостывшего гнева.

– В Центр, - рявкнул мужчина в ответ и вышел из комнаты.

Она хотела пойти за ним. Нет, побежать. Уже сделала рывок, но врач остановил её.

– Я должен осмотреть вас и убедиться, что все в порядке.

– Ничего не в порядке, если я до сих пор не могу вспомнить!
– получилось слишком грубо, и она сжала губы.
– Простите, я нормально себя чувствую. Могу я уйти?

Он кинул на неё скептический взгляд, но отрицательно покачав головой, махнул рукой.

– Идите.

Она догнала его в коридоре. Уткнулась взглядом в его спину, надеясь прожечь в ней дыру. А он шел, сжимая кулаки.

Ещё слово Эффи, и он убьет тебя. Прихлопнет как надоедливую муху.

Всю дорогу они шли молча. Она считала шаги. На один его приходилось минимум два её.

Почему виноват он, а извиняться хочешь ты? Да и перед кем? Напыщенный индюк!

Она наконец подняла глаза, снова уставившись в его спину. Сверлила, с надеждой добраться до сердца и убить гада.

Он резко остановился, и девушка буквально припечаталась сзади. Дорожное движение никто не отменял.

– Осторожнее, Тринкет, - она почувствовала, как завибрировал его голос. И это подействовало как толчок в грудь. Она отпрыгнула в сторону и стала наравне с ним, только чуть дальше, шагов в три. Он заметил это и надменно усмехнулся. А она, заметив усмешку, фыркнула и отвернулась.

Мужчина снова пришел в движение, когда машин на дороге стало значительно меньше, и она снова оказалась за его спиной.

Лучше так, чем терпеть этот взгляд и эту ухмылочку на его глупой роже!

Благо до Центра оставалось совсем недалеко. Пару поворотов и огромное здание уже перед ними.

Поскорее забраться к себе в комнату и сидеть там до скончания веков! Лишь бы не видеть этого…

Девушка посмотрела на открывшуюся взгляду щёку, обещая себе, что это в последний раз. Взгляд зацепился за опущенный уголок губ. И, всего на секундочку, в её голову влетела мысль, что она бы хотела снова посмотреть в эти серые глаза, увидеть эти губы без наглой улыбки, чтобы эти губы ещё раз…

– Пришли, - буркнул он.
– Дальше сама!

– А ты?
– сама того не ожидая выпалила она и сразу же прокляла себя десять раз.

– До уборной меня провести хочешь?

Она сверкнула глазами, и новая волна ярости накрыла с головой.

К чёрту тебя, Эбернети! К чёрту тебя и твои губы!

Она ничего не помните из прошлого, но новая информация запоминалась феноменально быстро. Отыскать свой номер было совсем не сложно. Любой бы догадался, применив чуть логики.

Оказавшись в своей комнате, она вдруг почувствовала себя в безопасности. Наконец она смогла расслабиться.

В комнате было тихо и светло. На часах горели цифры, оповещающие, что перевалило за восьмой час. Вечер медленно катился к чёрту вместе с Хеймитчем, его улыбкой и его губами.

Она поднималась по лестнице, но вдруг остановилась и развернулась на все сто восемьдесят.

Никто бы не смог ответить ей на вопрос типа “любопытна ли Эффи Тринкет?”. Но сейчас она представила себя шпионкой, роющейся в чужом белье. На секундочку стало противно, но против маньякального интереса эта мысль показалась такой ничтожной… И вот она у его двери.