Знойная жара постепенно брала свое, и горожане начали расходиться по домам, предпочитая проводить самое пекло в тенистых беседках у домашних ручьев.

Тем временем во дворце шел спор, гораздо менее жгучий, чем лучи раскаленного летнего солнца, ибо спорщики не привыкли рьяно выражать свои чувства. В одной из зал, за длинным и узким столом, сидело десять братьев. Девять архонтов и один атлант. Все они были очень похожи между собой. Рослые, возмужавшие, светловолосые и голубоглазые.

Эвмел, сидевший во главе стола, вел спокойную и уверенную речь.

– Братья мои, - обращался он к собравшимся.
– Наше государство сильно и прекрасно, стойко и вечно. Но, несмотря на то, что все недруги, казалось бы, покорены, к нам движется смута. Наш сосед - непокорные Афины, отказавшиеся склонить перед нами голову, - готовит своих воинов к новой вражде. И мы должны предотвратить долгую тяжбу. Поэтому я, на правах атланта, предлагаю следующее: чтобы не попасть в осаду, мы должны первыми ввести наши боевые колесницы в Афинский акрополь.

Тартес, самый младший из присутствующих, беспокойно шевельнулся.

– Я знаю, братья, - продолжал правитель, - как нелегко может даться нам всем это решение. Некоторые из вас имеют в женах афинских дочерей. Все же я прошу вас решить дело по справедливости, и думать не о чужбине, но о своей земле.

Гадер, крепкий, не сомневающийся в своих словах, поднял руку.

– Эвмел, - мягко сказал он, - ты беспокоишься о безопасности нашего великого царства. Но я не вижу причин для этого. Афиняне не готовят войска - они всего лишь устраивают церемониальный сбор, который проходит раз в триста лун. Мы же можем бросить искру не там, где должно, и раздуть никому не нужный пожар.

Тонкая морщинка легла над переносицей атланта. Легла и тут же разгладилась. Эвмел улыбнулся.

– Что думают остальные братья?
– вопросил он.

Еще несколько поддержало Гадера. Все они были связаны узами с детьми техену. Остальные были совсем не прочь уничтожить неугодного соседа.

Прелестная русовласая девушка в бирюзовом хитоне, скрепленном серебряной застежкой, обошла архонтов с чашей. Те по очереди бросили в сосуд маленькие камешки белого или черного цвета. Красных, означавших нейтралитет, не опустил никто. Молодая особа поднесла чашу к Эвмелу, и он высыпал булыжнички на медный поднос.

– Пять белых и четыре черных, - провозгласил он.
– Итак, решено! С сегодняшнего вечера готовить колесницы к вторжению в акрополь. Отвечать за это будет Гадер.

Архонт, к которому обратился царствующий, слегка нахмурился, но промолчал. Братья чинно склонили голову, и по одному начали покидать залу собраний.

Когда все разошлись, атлант подошел к окну, от которого лился сумеречный розовый свет. Расправив плечи, он долго смотрел на зеленые насаждения, раскинувшиеся чудным ковром у ног холма, на котором стоял дворец. Среди них постепенно загорались маленькие уличные светильники.

Неожиданно в двери кто-то трижды торопливо постучал медным молоточком. Эвмел поднял бровь - кому это вздумалось так поздно нарушить его покой?
– но все же взял с приземистой тумбы небольшой колокольчик и потряс им в воздухе.

В залу размашистыми шагами вошел Тартес. Низко склонился, прижав правую руку к сердцу.

– Брат, - волнуясь, сказал он атланту.
– Я хотел бы представить свою нареченную. Я прошу тебя соединить наши узы. Удостоишь ли ты меня такой чести, брат?

Эвмел чуть не засмеялся. Самозабвенный, восторженный Тартес был самым юным из них и самым горячим. Атлант любил своего брата, и даже сегодняшнее голосование, на котором Тарт выбрал черный камень, нисколько не изменило его отношения.

– И в чем же проблема?
– лукаво усмехнулся он.
– Мы живем в свободном государстве, где каждый может выбрать супругу себе по душе. С удовольствием познакомлюсь еще с одной уроженкой Атлантиды.

Тартес запнулся и покраснел.

– Она не совсем из наших краев, - признался он.
– Эврифея из рода Халара.

Вот оно в чем дело! Семья Халара считала удобным сочетаться браком только с техену. Честно говоря, и сам Халар, и его потомки давно уже стояли атланту поперек горла, как рыбья кость.

Эвмел нахмурился.

– Афинянка?

– Нет, что ты!
– засуетился Тартес.
– Ее отец - житель нашего острова в десятом поколении.