– Передайте, пожалуйста, Игнату.

Она кивнула и взяла из моих рук записку. А потом закрыла дверь. И зачем всё это? Почему я просто не могу забить? Почему обязательно нужно поблагодарить его?

Наверное, я просто слишком глупая. Наивная. Но он ведь не зря мне помогал? Правда же?

(Не)герой

Надежда. Она толкает людей на самые глупые, самые безрассудные, самые кощунственные поступки в их жизни. И всё ради того, чтобы почувствовать облегчение, ощущение, что всё это не напрасно. Чтобы утешить саму себя.

И именно это чувство двигало мной, заставляло всю ночь сжимать до побеления костяшки пальцев. Вспоминать выражение его лица. Я и сама не знала, что это было. Я знала его от силы две недели, но уже леденела кровь в жилах. Сна не было совсем. Я жаждала увидеть его. Увидеть его реакцию на мою записку. И этот маленький огонёк внутри... он не давал мне покоя. Мысли вертелись каруселью в голове, образы заставляли стучать сердце быстрее. Вот он улыбается, протягивает руку, произносит своё имя, спрашивает, как зовут меня. Говорит, что давно хотел бы пообщаться со мной. Всё это выдумано, по-детски, как влюбляются только пятиклассницы. Но я ведь и никогда не влюблялась, верно?

(Похоже, всё бывает в первый раз).

А потом я покрывалась холодным потом, и что-то легонько резалось внутри, когда я вспоминала ледяной и презрительный взгляд блондинки. И тогда возникали сомнения... Но я тут же легкомысленно отгоняла их, снова погружаясь в свои мечты. Заснула я только под утро. А когда проснулась, совсем ничего не помнила их своего сна, но у меня стойкое ощущение, что там было что-то хорошее. В зеркале на моём лице то и дело расплывалась улыбка, противореча всему моему состоянию.

Всё будет хорошо. Непременно будет. Правда же?

Я верила. До смазанных слёз, до крика, застывшего в глотке - я верила. И хотелось бесконечно кричать в пустоту, спрашивая один и тот же вопрос - всё же наладится? Он... примет меня?

– Что-то ты сегодня какая-то радостная, - ворчит мама на кухне, и даже это не может испортить мне настроения. Маме самой плохо, вот и ей не нравится наблюдать, как кто-то другой был счастлив.

А я ведь и не была счастлива. Просто на подъёме, просто с глупыми мечтами, лелеянными где-то глубоко внутри, которым я не позволю разбиться в любом случае. Я была на нервах. Ожидала чего-то нового, того, что изменило бы мою жизнь.

Я как-то дёргано пожимаю плечами и вылетаю из квартиры раньше обычного, даже не попив кофе. Руки у меня чертовски дрожат, а мысли путаются.

Вот он. На месте. Только не один. Целует вчерашнюю блондинку прямо около своей двери. Её руки обвиваются вокруг его голого торса, как удавки, и мои уши наполняются её стонами. Такими... похотливыми. А потом она отстраняется от Игната, увидев меня, и тычет пальцем:

– Вот, эта самая девочка, которая передавала тебе записку.

Её взгляд даже не презрительный - равнодушный, в них виден лёгкий интерес. Ведь она наверняка прочла её и не поняла ничего. Прочла моё излияние, состоящее всего из одного слова.

Я знаю его две недели. От силы две недели. Я говорю себе это в сотый раз, стоя на краю пропасти. Но это не помогает, какой бы разумной я себя не считала до этого. Это не помогает, когда он смотрит на меня тем самым взглядом, как будто не может вспомнить. А потом, когда в серых глазах мелькает узнавание, на губах появляется лёгкая улыбка.

Я думаю - как можно улыбаться, когда я почти за краем? И главный вопрос - как можно влюбиться только лишь по взглядам?

– Какую записку? Может быть, ты мне скажешь, птичка?

И подмигивает. В своей обычной манере. Будто не видит, как меня плющит. Будто не видит, что я от боли еле дышу, похоронив свои мечты за плинтусом.

Я что-то невразумительно пищу и бегу к лифту. Не могу здесь находиться, воздух слишком узкий, слишком... близкий к ним. Соломинка, я же за тебя цеплялась. Получается, всё не так? Дрожащими руками два раза нажимаю на кнопку и влетаю в лифт. И уже там позволяю себе сползти по стенке.

Хотела сохранить свои мечты? Подавись, Тая, грёбанной реальностью. Подавись и сломай себе шею, разбившись о холодный кафель при падении.

* * *

Я хотела его ненавидеть. Правда-правда. Честно признавалась себе, что единственное, где мы можем взаимодействовать - в лифте. Но что-то обрывалось каждый раз, когда я видела его в лифте. Он всё так же подмигивал, всё так же водил разных девушек в дом, всё так же устраивал свои чертовски громкие вечеринки. Я потеряла счёт своим мантрам. Своим попыткам вернуть свою разумность. Я летела стремительно и быстро, сгорала стремительно. Я лишь маленькая девочка, которая хочет счастливого конца, которая любит ванильное мороженое и малиновые закаты. Которая хочет любви и свято верит, что когда-нибудь её получит.