– Возвести Империю, - произнес король.
– Стать Императором.

– И долго-долго править?
– предположил Лилитан.

– Да.

– Ну, я могу тебе это дать, - махнул рукой он, - в замен...На душу твоего маленького сына.

Ричард поджал губы. Если душа Лукаса будет стоить величия и процветания Империи, построенным им, то он готов. Готов отдать душу сына на могущество. Разве мир может знать человека темнее, чем король?

– Забери его душу, как душу моей жены, - произнес Рич, - во сне.

– О, нет, - расхохотался Бог, - ты убьешь его. Сам. Сейчас.

С этими словами он исчез, исчез и свет, исходящий от его посоха. Ричард остался один, стоя на коленях в непроглядной тьме.

Мужчина стоял около двери в спальню сына. За поясом он чувствовал холодное жжение кинжала. Если внутри все полыхало, то внешне король оставался таким же холодным, как и обычно. Он поднял кулак, чтобы постучать, но не мог набраться смелости.

Человечность в нем еще осталась. Но жажда власти и величия пересилила его. Или это то пагубное влияние договора. Рич чувствовал присутствие рядом Лилитана, его пламенный взгляд одного глаза, и, казалось, слышал его безумный смех.

Рич знал, что Лукас уже спит. Он тихо приоткрыл дверь и вошел внутрь.

– Отец?
– изумилась сын, открыв глаза.

– Я зашел увидеть тебя перед отъездом, - произнес он.
– Мы уезжаем рано, ты, должно быть, будешь еще спать. Знаешь, что я люблю тебя?

Лукас улыбнулся. Он спрыгнул с кровати, подбежал к отцу и обнял его.

– И я люблю тебя, отец, - прошептал мальчик.
– Не ссорься больше с мамой, ладно?

Рич потянулся к кинжалу, слезы уже текли по его щекам, подбородку.

– Прости меня, - сквозь слезы тихо сказал Ричард и вонзил острие кинжала под ребро принцу.

Тот застыл, в глазах читался первобытный страх и боль от предательства. Струйка крови побежала по его подбородку, он начала кашлять. Король подхватил его на руки, опустился на колени. Рыдая, крича от отчаянья, но он уже все сделал, повернуть время вспять невозможно. Его сын, маленький и еще совсем невинный, медленно умирал на его руках. Пыталась судорожно хватать воздух, но тщетно. Ричард шептал ему слова любви, просил прощения, но разве такое прощается?

Когда последний вздох сорвался с его губ, то в комнате стало так же зябко, как и в подземельях. Лилитан забрал ее душу, и через мгновение холод исчез. Король остался сидеть на полу, держа тело мертвого сына, прижимаясь к нему лбом, заливаясь горькими слезами боли и отчаянья.

– Стража!
– взвыл король.
– Стража!

На крики пришли рыцари. Они обомлели, замерли на пороге. Ричард смахнул слезы с щек.

– Моего сына убили, - произнес он.

– Вы видели его, Ваше Величество?
– спросил один из стражников.

– Должно быть, убийца все еще в замке, - предположил другой.

– Нет, - рявкнул король, - я пришел после. Найдите его.

Рыцари откланялись и ушли. Ричард сжал в руке рукоять кинжала. Того, что взял со стола в покоях Ликориса Фокстрота.

С самого утра весь замок гудел от произошедшего ночью. Рыцари во всю пытались установить, кто же убил принца. Но они были тупы и наивны. Вряд ли кто-то из них найдет хоть какую-то зацепку или подозрение, пока их не тыкнуть носом в это.

Вся семья скорбела. Азура не отходила от тела покойного сына. Ей за это время пришлось куда хуже: она потеряла двух детей меньше, чем за месяц. Но если со смертью Хэммингса она справлялась (что вызывало подозрения у герцогини Фенисы), то сейчас она была сама не своя. Никого к себе не подпускала, хамила еще больше, стоило кому-то нарушить ее одиночество. За одно утро Азура успела оскорбить троих стражников, несколько слуг и даже прибегнуть к силе и ударить одного из них. Король и не думал подходить к ней.

– Соболезную тебе, Ричард, - произнес Ликорис. Они уже готовились выезжать, как эльф решил заговорить. Фокстроты не отправлялись в путь, но король настоял на том, чтобы проводить их до границы.

– Избавь меня от этого, - бросил король через плечо.

– Понимаю, что ты чувствуешь...

Эти слова заставили Ричарда вспылить.

– Ты не понимаешь!

– Я потерял близнецов в младенчестве, - ответил эльфский король.

– Потерять в младенчестве - это совершенно иное. Представь, если кто-то из твоих взрослых детей умрет. Что бы ты чувствовал, когда бы одна из твоих дочерей умирала на твоих руках? Если бы ты видел, как ее лицо становится синим, а взгляд перестал быть веселым и живым. Когда рушится все, что ты видел на протяжении многих лет.

Эльф молчал.

– Я потерял троих детей за пятнадцать лет, двоих из которых за последние две недели. Не говори мне, что понимаешь!

Перед отъездом Ричард решил заглянуть к Азуре. Если она и вспылит на него, то он ничего не потеряет. Но воспользоваться ее злостью можно было грамотно. Женщина сидела в своей алхимической, освещенной одной лишь свечою, и глядела на танцующий огонек.

– Лукас так любил сира Мурмура, - произнесла она, когда Ричард вошел.
– Помнишь, как он притащил его? И куда теперь этот кот? Кто о нем будет заботится?