Если мы все же не переспали, тогда я точно уверена, что хочу этого сейчас. Если мы все-таки переспали, то я снова хочу. И снова, и снова и снова. Я хотела чувствовать, как его твердая плоть глубоко проникает в меня. Я хотела чувствовать, как его твердая грудь трется о мои груди.

— Вау. Здесь действительно так жарко? — Я обмахнула рукой лицо.

Не нарушая голодный взгляд, Ник ответил:

— Да, очень, очень… жарко.

Я собиралась наклониться вперед и показать ему, что именно я подразумевала под словом «жарко», но Кинич отвернулся и произнес:

— но мы никогда не сможем быть вместе. Мы из разных слоев, Пенелопа.

Слоев? Он пытается сказать, что я не слишком хороша для него? Что я из какого-то низшего класса и не достойна его величия?

— Какое это вообще имеет отношение? — спрашиваю я, совсем не радостным тоном.

— Нет будущего у созданий, как мы. Мы живем в разных мирах, и я всегда буду связан с моей ролью — по природе своей я не могу быть с человеческой женщиной — или любой другой женщиной.

— О. — Это был лучший ответ, чем я ожидала. По крайней мере, он не гнушался меня из-за того, что я человек, но, тем не менее, я не знала, как ответить, чтобы не звучать жалко или не показать своего желания.

Потому что я действительно хотела сказать «Ты, что с ума сошел? Ты не можешь опускать руки! Ты, гигантский упрямый осел!»

Он продолжил:

— Я боролся с ограниченным моим существованием на протяжении тысячи лет, но со временем принял истину: мое положение вечно. Что толку мечтать о переменах.

Он еще раз пристально посмотрел на меня, и я подумала, что могу легко превратиться в жалкую, ничтожную маленькую лужу. Отказ больно жалил.

— И поверь мне. Пенелопа, — сказал он хриплым голосом, — после того, что я мечтал сделать с тобой, душа смертного человека разорвалась пополам. Но у меня нет иного выбора.

Как он мог просто потерять надежду на какие-либо перемены в его жизни, никакой надежды для нас? Я внезапно почувствовала себя злой от того как мелочно это было.

— Забавно, но твой брат, кажется, не согласен с тобой. Разве ты не говорил, что он женился на Пиел?

Ник вскочил с дивана.

— Потому что он эгоистичный дурак. Это вопрос времени, прежде чем он переступит через Эмму и вернется к его обязанностям. Он причинит ей боль.

Я не знаю, что сказать. Его решимость и вера непоколебимы. И если он не думал, что за любовь стоит бороться, то, возможно, он не тот человек, как я думала.

Может он думает, что ты не достойна, чтобы бороться за тебя.

Ауч. Спасибо, самоуничижительные мысли. Вы как раз вовремя. Кыш!

— Я помогу тебе все преодолеть, Пенелопа. А потом мы пойдем разными путями.

Он подошел к дверному проему, ведущему в крыло дома, где располагались спальни.

— Ты уверен, что именно это твоя судьба? — спросила я.

Он остановился и даже не удосужился повернуться.

— Я Бог. Я всегда уверен.

Кто бы мог подумать, что мужчина наполненный теплом, может быть таким холодным.

Я мерила комнату шагами примерно минут двадцать, прежде чем решила, что не куплюсь на его «я бог, поэтому не спорь со мной» мусор.

Как минимум, он задолжал мне объяснение о наших планах по спасению мамы, на тот случай, если Виктор не вернется. И как она могла быть Пиел и не знать об этом? Как я могла быть Пиел и не знать об этом? И если мы были Пиел то, что именно это означало? Я воплощение зла?

Я хотела получить ответы. Это моя жизнь! Моя. И никто не отнимет мое право на управление Пенелопомобилем.

Пойди и схвати этого мужчину за лимоны, Пенелопа!

Я обошла гостиную и кухню — очень кстати миленько, все под гранит и нержавеющую сталь — но признаков Ника я так и не нашла. Мне было трудно поверить, что он мог бы уйти, учитывая, что у монстров мое имя первое в списке.

Затем я отправилась в комнату Ника, но его там тоже не было. (И снова, я воздержалась от того, чтобы не посмотреть, что было в его тумбочке, она меня просто убивала). Когда я развернулась, чтобы уйти, но движение больших стеклянных дверей во французском стиле привлекло мое внимание.

Ник.

Он нежился в бассейне, бронзовое лицо повернуто к палящему солнцу и зеленовато-голубому небу. Мускулистые руки лежали вдоль края бассейна и от вида безумно рельефного бицепса вызвали у меня глубоко внутри волну напряжения, напомнив мне, что когда все сказано и сделано, люди по-прежнему оставались животными.

Ох, ммм. Я хочу этого большого, упрямого мужчину. Ох, ох.

Да, он взывал к моей внутренней пещерной девушке, о которой я никогда не подозревала. Какое невероятное разочарование, учитывая то, как он от меня отказался.