Шрифт:
***
Приказ.
…создать оперативно-розыскную группу в составе…
…учитывать возможность утечки секретной информации…
Начальник Железнодорожного РУВД г. Москвы полковник Карпов.
Начальник ОУР Железнодорожного р-на г. Москвы капитан Ларин.
***
Комитетчик был сером костюме и галстуке.
— Докладывайте.
Он внимательно слушал, чиркал в блокнотике, листал Дело.
Потом мы поехали.
— Здесь его видели в последний раз?
— Да, здесь он выпивал с неустановленными лицами. Это видела гр-ка Киселёва, она здесь бутылки собирает. Пропавшего она опознала по фотографии, а запомнила потому, что уж больно чистенький. И раньше он здесь не был. Новичок.
Место было ещё то. Рядом текло дерьмо из коллектора и медленно сочилось в мутные воды Лихоборки. Пятна от костров пестрели тут и там. Разбитые ящики, ржавые железки. Пыль, вонь и срач. Мимо по дороге неслись чадящие синим дымом грузовики. Через дорогу стояли похожие на костяшки домино дома. Дорогая моя столица, как тебе я бываю не рад…
— Коллектор осматривали?
Я мотнул головой.
— Будем отсасывать. Возможно, там труп.
Минетчик-комитетчик, задирая ноги, обходил коллектор с тыла. Нет я, понимаю, внутренние органы, но не до такой же степени. Сигарета горчила и вкус у неё был дерьмовый.
— А может, его в реку бросили и труп Тимирязевцам унесло, там в том районе надо посмотреть. Они всегда будут рады помочь, такие ребята! Познакомимся, выпьем, закусим, — канючил я.
— Здесь мелко, — тыкая у берега в воду палкой, сказал ловец шпионов, и мы пошли к машине.
***
— Ну спасибо, сынки. А правда здесь парк будет? — ветеран суетился рядом.
— С аттракционами.
— Я уж и в газету писал. И в Мосгорисполком. А вот дорогому Леониду Ильчу написал, и вот! А то говно сочится, спасу нет… А когда бульдозеры будут?
Говночистки, переваливаясь с боку на бок, выезжали на дорогу. Деловитый ГАИшник махнул палкой — и движение замерло, пропуская их.
***
— Ну и где ты его нашел?
— Он к тётке приятеля уехал. У неё самогона в деревне завались.
Через неделю приехал, сейчас дома на больничном. Его жена воспитывала.
— А смежники?
— Они ошиблись, он не секретоноситель. Может только рецептами самогона торговать.
Федощенко улыбалась и демонстрировала в декольте загорелые сиськи. Такое мелковатое декольте. Не глубокое.
Интересно, она в лифчике загорала или без? Этот мир полон загадок.
Из жизни зама по УР
И вообще Палыча достали. Его ругали на совещаниях и оперативках. Он отбрёхивался, но это было похоже на выкусывание блох. Да и вообще место во вневедомственной охране, на которое Палыч надеялся и испортил печень, выпивая, и стесал язык, вылизывая задницу одному полкану, ушло к мальчику-колокольчику, выпускнику Московской вышки, сыну и племянничку КОГОТОГДЕТОТАМНАВЕРХУ.
Времена были комитетовские, мучимый почечными коликами новый Генсек наводил порядок. Народ задерживали в кинотеатрах, банях и просто на улице. Строго проверяли документы и сурово спрашивали: почему не на работе? Слухи ходили разные, народ шептался на кухнях, вспоминая недавние времена, и не раз всплывала в разговорах география, обозначенная краем земли Колымой.
А Палыч вернулся в родной «Полтинник», где дежурка была забита под завязку любителями кино в рабочие время и вообще просто праздно шляющейся публикой. Топтал их юный опер, облачённый в форму, с портупеей и в хромовых сапогах. Выданное позавчера на складе в Капотне поскрипывало и пованивало. Усталые патрули застенчиво смотрели на дежурного по Конторе, человека в мятой форме и с усталыми глазами, пара сытых участковых торжественно писала бумажки. Задержанный Народ был безучастен, молчалив, вонял потом и страхом.
Из дежурки на всё это смотрел сквозь очки Андропов. Портрет его был чёрно-белый. Как чья-то жизнь.
Палыч сидел тихо и мирно, попыхивал сигареткой, смотрел в окно. Там во дворе захлебывались лаем четыре овчарки вечерней смены, мигалки подъезжающих «буханок» вертели бантами синего цвета.
В дверь постучали. В дверь вошёл дежурный опер. Зачем-то козырнул и положил на стол зама по УР бумаги. В Протоколе было написано, что у задержанного изъято сетка с картошкой, 5 (пять — прописью) морковок, складной нож с изображением зверя. В рапорте художественно изображалась погоня и цокот копыт. В явке с повинной некто задержанный Сызин, инженер НИИ Чегототам, писал, что он, работая на овощной базе, с преступным умыслом украл картошку, морковку и сожрал по дороге яблоко.
— Вот, кража гос.имущества. Статья, — сказал опер. — И вообще, времена теперь другие.
Палыч полез в стол, достал из ящика пистолет, положил на бумаги.
— Сегодня в Управе получил. Расстрельный. Специальный. Сам знаешь, времена какие. Бери.
Юный опер посмотрел на Палыча, на пистолет, бумаги. Улыбнулся.
— Шутите?
И тут Палыча понесло. Он орал. Про преступность, про молодняк мягкотелый, что надо всех шлепать к ***ям, и вообще в другое время Палыча дедушка его дедушку спустил бы под кронштадтский лёд и правильно сделал бы. Опер смотрел и бледнел.