Ой, подождите-ка, такого же никогда не было. И после поездки на рогатке я точно знаю почему.

На вершине нам предстояла выгрузка в стиле Портильо. После того как нас зашвырнули на вершину холма, тела моих четверых новых лучших друзей и мое собственное поглотили серию «выстрелов» из мини-рогатки, поскольку вся система задергалась и нас ждала весьма жесткая остановка. Она напомнила мне эпизод, когда я отправилась попрыгать с «тарзанки» с четырьмя другими людьми – ой, постойте-ка, такого ведь тоже никогда не было, и после поездки на рогатке я точно знаю почему.

Выяснить, как пятеро человек будут слезать, пока все устройство дрожит и дергается вверх-вниз, уже было подвигом само по себе. Носки наших лыж смотрели на гору. Мы что, должны были развернуться в изящном и притом синхронном лыжном танце на 180 градусов? Или должны были совершить одновременный прыжок с разворотом, скрестив пальцы в надежде, что никто из нас не получит травмы, которые могли нанести нам лыжи и палки? Или надо было съезжать с холма спиной вперед? Да, такими были наши варианты. Именно этого от нас и ожидали.

И хотя я была благодарна за выпавшую мне возможность отточить свои навыки в командном балете на лыжах, над которыми я усердно работала столько лет, к концу недели я уже была готова двинуться дальше. Мы с моим альтиметром надеялись найти место, в котором было бы больше снега и подъемники, которые, скажем так, поднимали бы.

Заметка на полях: я рекомендую каждому, кто хочет покататься на лыжах в Портильо, всерьез задуматься о прохождении курса подготовки в «Cirque du Soleil» перед приездом на курорт. Либо так, либо загодя возьмите уроки игры в настольный теннис, чтобы вашу самооценку не уничтожил шестилетка по имени Алехандро. Желаю вам всяческой удачи.

Моя следующая остановка называлась Термас де Чильян, маленький горнолыжный курорт примерно в семи часах езды к югу от Сантьяго. Я села на утренний автобус из Портильо на центральный автобусный вокзал, а потом двинулась на нескольких следовавших на юг автобусах в сторону Чильяна.

Говорят, что путешествие – идеальный способ проверить на прочность отношения, и после дня путешествий по Центральному Чили мой багаж и я можем уверить вас в истинности этого утверждения. Мы этот тест прошли, но лишь потому, что я, как одинокий путешественник, была неразлучна со своими сумками. Оставить экипировку посреди автобусной станции в Южной Америке, чтобы метнуться в туалет – это был не вариант. Поступить так было равнозначно тому, чтобы сказать сорока с лишним людям, стоявшим вокруг, следующее: «Пожалуйста, ограбьте меня. Пожалуйста, украдите все, что видите здесь. Нет, правда, я бы очень хотела, чтобы вы взяли эти вещи».

Откровенно говоря, цвет моей кожи, сравнимый с цветом мыла «Dove Beauty Bar», и большие голубые глаза и так, наверное, об этом кричали, так что я всеми силами старалась коммуницировать другими способами. Моя огромная лыжная сумка больше всего походила на огромный трупный мешок, и я обратила это в свое преимущество и своим видом пыталась посылать всем четкий сигнал: «Не связывайтесь со мной». Меня так и не ограбили, посему думаю, что такая тактика сработала.

Пробираться по станции с сумкой было совсем другим делом. Эта часть мне удалась не так хорошо. Сумка сама по себе была около шести футов [12] длиной, а весила со всей моей лыжной экипировкой почти 80 фунтов [13] . Тащить ее было все равно что волочь чудовищно разжиревшего ребенка, который отказывается идти на своих двоих.

Кроме того, у меня была сумка через плечо, в которой хранилось все, к чему мне мог потребоваться быстрый доступ – камера, бумажник с паспортом, снэки, бутылка воды и что-нибудь почитать – а на спине я несла сорокалитровый, под завязку заполненный вещами рюкзак. В нем хранились мой компьютер и вся моя лыжная одежда, от верхней одежды до нижнего белья. И, наконец, у меня был чемодан на колесиках, служивший домом для моих туалетных принадлежностей, маленькой аптечки первой помощи, двух пар обуви и кое-каких зимних вещей (в противоположность одежде, предназначенной для катания). Спросите любого, с кем я когда-либо путешествовала, и он скажет вам, что я настоящий волшебник по части упаковывания вещей. Серьезно. Это один из главнейших моих талантов – он идет сразу после умения поспать, сохранять хладнокровие и до безумия дотошно все организовать. На самом деле, когда я теперь думаю об этом, мне кажется, что это может быть просто еще один из способов организовать все до безумия дотошно. Я не пакую сверх меры, не недокладываю вещей, я пакую идеально. Все, что я взяла с собой, будет использовано с пользой. Я и мой багаж были как семья ирландских фермеров-католиков, растивших картошку году в 1935-м, – да, даже маленький Деклан должен трудиться. Полагаю, что единственная разница была в том, что ни одна уважающая себя семья ирландских католиков никогда бы не заставила самого массивного своего члена пять часов трястись в грязном багажном отделении у днища автобуса.

Пока я тащила на буксире свои сумки от автобуса к автобусу и через каждое депо, я не могла не обращать внимания на окружающую обстановку. За пять месяцев до моего приезда прилегающую к Термас де Чильян область сотрясло землетрясение магнитудой 8,8 балла. 525 человек погибли, и отзвуки той катастрофы еще были слышны. Многие из дорог в регионе походили на открытые раны. Мы проезжали мимо огромных участков со вздыбившимися, растрескавшимися тротуарами и глубокие трещины, превращавшиеся в зияющие дыры. Ущерб был нанесен уже давно, но было очевидно, что до полного выздоровления еще далеко.

Когда я добралась до самого курорта, обнаружила, что многие здания были закрыты из соображений безопасности. Они были опечатаны и пусты, а огромные куски бетона по-прежнему лежали там, куда рухнули после толчков. Я никогда не видела таких разрушений, тут целый кусок земли треснул по швам, и никто не спешил его «заштопать». К такому я не привыкла. Где были бригады спасателей, разбиравшие завалы? Почему все не привели в порядок, чтобы люди могли продолжить жить своей жизнью, притворившись, что ничего не произошло? Кто должен был явиться и замести все следы трагедии под ковер? Я понимала, что большинство ответов на эти вопросы лежали в социально-экономической, политической или даже культурной плоскости, но это не имело значения. Я смотрела из окна на последствия стихии. Нечто в том факте, что я просто сидела в этом месте, такая открытая и незащищенная, задело меня за живое. Я никогда прежде не видела уязвимость так близко.