Из толпы выбрался высокий, худощавый мужчина с серыми глазами и светлыми волосами.

– Сынок! Я горд за тебя. Ты - настоящий Саминьш!

– Мама! Отец!
– Он, протянув руку, коснулся пальцами воздуха.
– Мне так недоставало вашей ласки и любви! Какие вы молодые, красивые...

Он жадно разглядывал их лица, чтобы запомнить родные черты навсегда. Девушка, улыбнувшись, подняла руку и погладила его по голове:

– Сыночек! Прости...

– Иржи, их надо отпустить. Проклятие упало, и их снова ждут миры в свой цикл перерождений. Прощайся.

– Мама, папа! Я постараюсь...
– слезы перехватили горло, - стать таким, какого сына вы бы хотели вырастить! Обещаю!

Юные Ханна и Даниэль, взявшись за руки, кивнули головами.

– Обещайте мне лишь одно: когда воплотитесь в новую жизнь, обязательно постарайтесь встретиться!

– Обещаем!
– Поклялись призраки.

– Тогда... Я, Иржи Измирский, герцог Саминьш, отпускаю вас всех туда, куда зовет Ваша Душа. Идите!

И привидения, на прощание махнув руками, медленно исчезали в воздухе.

Остались только Юори с Лайриной, мастер Иштван с Самирой и граф Кареш с женой Марьяшкой.

– Ах, да!
– Иржи встал на ноги и протянул ладонь к Йожефу: - Рубин!

Тот залез за пазуху и достал сияющий камень.

– Юори, что я должен сделать?

– Пойдем!
– Улыбнулся Юори и взял за руку Иржи. А мастер Иштван - Йожефа.

Секунда - и вот они уже стоят на башне. Огромная луна потускнела и начала заваливаться к горизонту.

– Надо поторопиться. Доставай камни!
– Сказал Юори, вглядываясь в небо.

Иржи окутался пламенем, и из его груди в руки выпал сапфир.

– Подержи, Йожеф!

Тот принял камень. И вот уже в руках Иржи сверкает Черный бриллиант, а сам художник горит, словно факел.

– У него - крылья!
– Зачарованно сказал охранник.

– Да.
– Улыбнулся Юори.
– У него теперь - свой путь. Он - не Дракон. Он - Хранитель. Однако, поторопимся. Дай Иржи камни, Йожеф.

Призраки встали вокруг художника, взявшись за руки.

– Повторяй, родственник, за мной: Я, Хранитель Мира, Иржи Саминьш, потомок Клана Скалистых Драконов...

– ... Драконов...

– Отпускаю тела и души, вернув им сердца...

– .... сердца...

– В тот мир, в котором они могут и хотят жить по своей доброй воле и согласно внутренним вибрациям. Да будет так!

– ...Будет так!

Драгоценные камни, находившиеся у Иржи в руках, медленно поднялись в воздух и закружились каждый над своим хозяином: сапфир - над Иштваном, рубин - над Карешем, а бриллиант - над Юори.

Иржи напрягся, и в небо выстрелила ярко-оранжевая молния, разбивая разрядом каменные оболочки, брызнувшие во все стороны. А сердца плавно вошли в призрачную суть своих хозяев, которая тут же начала обретать плотную форму и размеры. Вскоре за своими мужьями обрели тело и женщины.

– Иржи, Йожеф! Спасибо!
– Юори пожал им руки.
– Думаю, мы с Вами обязательно увидимся снова. До свидания!

Ткань реальности подернулась рябью и разошлась. Саминьши один за другим уходили в свое новое будущее. Последним зашел Юори. Остановившись на мгновение, он посмотрел на горизонт. Там, над вечно темным лесом, протыкая яркими лучами синий небосклон, всходило алое солнце.

Эпилог.

– Всем стоять!
– На площадку башни из темного ее нутра выбирались какие-то люди.
– Святая Инквизиция!

– Чего?
– Выпал в осадок вроде переставший удивляться чему-либо Фаркаш.

– А это они все просрали, теперь наверстывают.
– Пояснил стоящий у зубца художник.

– А где ведьма?
– Поинтересовался тот, который выскочил первым.
– И почему Вас не убили?

– Хотели взять с поличным, "на трупе"?
– Спросил Иржи.
– Увы. Мы успели раньше.

– А кто вам вообще разрешил?
– Завелся тот, у которого под капюшоном угадывалась достаточно толстая ряха.
– Разбираться со злом - наша обязанность!

– Как всегда, межведомственный бардак.
– Вздохнул солдат Фаркаш.
– Вы бы уж договорились с полицией по поводу лицензий. А то от них бумажка у меня давно имеется. Могу предъявить. И кстати, может, проворные копы уже пакуют так и не найденную вами ведьму!

– Точно!
– Засуетились мужики.
– Так где, говорите, она находится? А рубин при ней?

– Пойдемте!
– Иржи, вполне открыто засветив огонек, пошел вниз первым.

Бригада дружно топала за ним.

Распахнув дверь в зал, он широким жестом обвел окровавленные стены: