Он проник в квартиру и прождал до самой ночи свою жертву, но Подопригора в этот раз не появился. Тщательно убрав следы своего присутствия, Роберт вернулся домой далеко за полночь. Потом были еще две неудачные попытки. Но вот, наконец-то, его терпение вознаграждено – во время очередного ожидания он увидел из окна квартиры, что Подопригора прибыл. Он вполне мог явиться домой и не один, на такой случай Роберт не был готов совершенно. Он даже не предусматривал такой возможности. Он вошел в подъезд и стал подниматься по лестнице на второй этаж. Роберт спрятался за дверью, зажав в руку массивный бронзовый бюст Сталина, который едва помещался в ладонь. Когда дверь открылась и в нее протиснулась жертва, он со всей силы обрушил Сталина на голову мерзавца. Тот рухнул и не подавал признаков жизни. Роберт заранее приготовленной веревкой связал ему руки за спиной и привязал к ногам, тоже связанным, причем так коротко, что тот выгнулся в дугу, в рот засунул кляп и полил после этого на него воды из чайника. Подопригора очухался и вытаращил глаза на своего мучителя, глаза, полные ужаса. Роберт был хладнокровнее обычного, он сказал ледяным тоном:

– Если будешь паинькой, вытащу кляп и поговорим. Будешь паинькой?

Тот закивал головой с таким же подобострастием, какое он обычно являл к своим начальникам, если не с большим. Кляп изо рта был вытащен, и Роберт спросил его:

– Кто я такой, тебе известно?

– Да, брат Амалии…

– Ага, такой же фашист, как и она… Надеюсь, у тебя найдутся разумные аргументы, чтобы я не забирал твою жизнь, давай убеждай, времени тебе три минуты.

– Я же помогал Амалии!

– А бескорыстно ты не мог помогать?

– У меня есть деньги, много денег…

– Что ж, начало не плохое, а где? Если вне пределов этой квартиры – забудь.

– Много вне пределов, а здесь тоже есть немало. Тут у меня потайной сейф есть, за портретом товарища Сталина.

– Надо же, как вы его до умопомрачения любите все. Кстати, именно «до умопомрачения», это он тебя выключил собственноручно, хотя его бюст и без рук.

– Ключи в портфеле. Для сейфа нужен еще шифр, его день рождения.

– Ну, мой друг, это уже перебор, я не знаю, когда ваш вождь родился.

– 18.12.78.

Роберт залез в портфель, который выпал из рук при ударе и валялся рядом и на который он не обратил внимания, открыл его и оттуда кроме ключей он достал еще и наган.

– O, das war knapp… [20]

– Не понял, – прокряхтел Подопригора.

– Если бы не наповал с первого раза, ты бы меня пристрелил как цыпленка…

Жертве было крайне неудобно в таком положении, и он попросил ослабить веревки, мол, принимая во внимание добровольное сотрудничество… Но Роберт был неумолим:

– Ничего потерпишь, узнаешь, что такое терпеть, сколько сестра тебя терпела, сколько мы все от таких, как ты, натерпелись…

– Почему за всех я должен отвечать?

– Ты не должен за всех отвечать, ответишь за себя, – он немного ослабил веревку и сам ушел в другую комнату, оставив дверь открытой, и стал возиться с сейфом.

Подопригора предпринял нечеловеческое усилие, ослабил несколько больше связанные руки и сначала сел, а потом стал на колени и принялся лихорадочно сзади на ощупь развязывать ноги, и это ему почти удалось, но тут вернулся Роберт и со всего маху заехав сапогом в челюсть, сказал все тем же ледяным тоном:

– Ах, как нехорошо, ты же обещал быть паинькой, теперь твой аргумент, деньги, потерял силу, ведь ты бы сейчас такое устроил, если бы я имел большую любовь к деньгам и принялся их пересчитывать… Молись, собака, впрочем, вам, коммунистам, это ни к чему.

Он включил радио громче, музыка приглушила звук выстрела нагана, кроме того еще прикрытого подушкой. Из огнестрельного оружия все-таки проще убить, ну и пусть с шумом, стены достаточно толстые, да и на улице шумно. Роберт уходить не торопился, он основательно выгреб содержимое сейфа, где кроме денег были несколько пачек патронов к нагану, бланки различных документов от паспортов до военных билетов. «Пригодится», – подумал он, с немецкой аккуратностью сложив все в просторную сумку, найденную в шифоньере. Портфель был маловат для всего барахла, да и кроме того очень уж узнаваем. Труп он оттащил в шифоньер, запер дверь на ключ. Закрыл сейф, повесил картину и поставил на место бюст вождя, привел все в полный порядок и собрался уходить, но тут в дверь позвонили, это было так неожиданно, что он вздрогнул. «Кого еще принесла нелегкая», – в глазок он увидел молоденькую довольно нагловатого вида девушку, решил не открывать, но та продолжала звонить. «Она так весь дом переполошит», – и он открыл. Она вошла и не здороваясь с порога:

– Это тебя я должна что ли ублажать?

– Хм-м… я… с…

– Да не дрейфь, красавчик, я-то думала, что опять будет какое-нибудь толстое и вонючее чудище… а с тобой я бы даже и за бесплатно, а что так долго не открывал?

– Да я в ванной был, – соврал он, приходя в себя.

– Ну так с чего начнем, сразу в люлю или, может быть, как-то поромантичнее?

Такого поворота событий Роберт никак не ожидал. Появился нежелательный свидетель, не убивать же еще и ее, да и на невинную рука не поднимется.

– Тут ничего нет, а я ужасно голоден, – сказал он, чтобы быстрее убраться отсюда.

– Отличная идея, я знаю тут один прекрасный ресторан, кухня – изумительная, музыка – профессиональная, винный погребок – что надо, все как полагается.

– Нет, – сказал Роберт, – я не хотел бы тут показываться в обществе…

– Проститутки, – подсказала она замешкавшемуся Роберту.

– Да нет, ты не так поняла, я не это хотел…

– Да ладно, проехали, – весело сказала она, – я не обидчива.