– А кто не без греха?

– Тем более что ветеран жив-здоров, чего и нам желает, - вставил Ханькин.

– Вернемся к Рощиным, - кивнул Олег.
– Борис собирался с Котовым кооперироваться?

– Было дело, - солидно кивнул Павлов.
– До настоящих переговоров не дошло, все на уровне кухонных посиделок оставалось - Ядвига была против объединения бизнеса.

– Это я уже знаю, - поморщился детектив.
– Что-то в этом вопросе могло заставить Ядвигу или Бориса пойти на убийство?

– Маловероятно, - задумчиво проговорил следователь Павлов.
– Все было только на словах, одни прожекты... Тем более что после ухода Котова к Закревской переговоры вообще остановились - Жанна Генриховна дама цепкая, мимо себя ничего не пропустит. У нее наверняка есть свое видение ситуации на рынке, до старых институтских друзей потенциального мужа ей дела нет - бизнес есть бизнес, тут главное - выгода, а не взаимные уступки двух друзей.

– Закревскую как возможного заказчика мы не рассматриваем? Даже в смысле ревности? Вдруг любовник решил к жене вернуться, все такое...

– У Котова и Жанны все было серьезно, - отрицательно помотал головой Ханькин.
– Адвокаты начинали оформлять бумаги для бракоразводного процесса.

Когда Паршин ненадолго вышел из-за стола, Ханькин склонился над столом и тихо спросил Дусю:

– Евдокия, слушай, ты сама-то что обо всем этом думаешь? Уж больно все обстоятельства крепко на Юле Котовой сходятся, а ты с ней много дней бок о бок провела. Могла она мужа и секретаршу грохнуть?

Землероева состроила максимально серьезную физиономию и помотала головой:

– Я верю Олегу - мужа она физически не могла убить. Паршин человек опытный, если говорит, что времени не было, значит - не было.

Ханькин при этих словах поморщился, понимал, что, как бы ни сходилось все на Юлии, оба убийства крепко связаны. Тут, можно сказать, цепь идет. Но профессионал не должен упускать и вероятности того, что первое убийство Юля заказала исполнителю, второе, ввиду цейтнота, исполнила сама.

– Прежде чем ответить по второму пункту, - продолжала Дуся, - скажи мне, Саша, Канипалову мог убить слабосильный человек? Женщина, девушка, пенсионер...

Ханькин сделался еще кислей.

– Нож, которым секретаршу зарезали, из отличного германского набора. Подобными небольшими, но очень острыми ножами мясники кости из туши вырезают - вошел между ребер как по маслу. Точно в сердце.

– Хорошее знание анатомии могло помочь?

– На маму-врача намекаешь?

– Ну, будем считать, к слову пришлось.

– Даже если бы резак просто в область сердца прошел - он бы все артерии там перерезал. Удар хороший, но нанести его могла и женщина, и человек просто понадеявшийся, что после таких ранений не выживают. Я тебя вот о чем спрашивал: по складу характера, по некоторым высказываниям Юлия способна возненавидеть кого-то до смерти?

Евдокия задумалась еще крепче, согнала на лоб морщинки...

– Саша, Юля на поминках какой-то дряни наглоталась. Ходила словно зомби. Мне кажется, в таком состоянии она была не способна подняться к себе за ножом, зарезать секретаршу, а потом как ни в чем не бывало вернуться к Татьяне.

– А может быть, как раз наоборот? Успокоительные пилюли помогли ей остаться для всех невозмутимой?

– А зачем тогда убивать Эмму своим ножом? Канипалову убили на кухне, там других ножей навалом. Зачем Юлии подкидывать лишнюю работу адвокату? Зачем указывать на себя?

Ханькин откинулся на спинку стула и усмехнулся:

– А из хитрости. Для объективного сомнения. Ведь получается, действительно - зачем? Зачем все так плотно сходится на Юлии? Она женщина умная, если б мужа убила, то не пошла б разыскивать случайного свидетеля-одноклассника, а алиби себе состряпала понадежнее. Секретаршу зарезала - а на фига своим ножом? Чем больше вопросов и загадок, Дуся, тем вероятнее сомнение возникнет и...

– О чем базар?
– За стол вернулся Паршин.

– Да Юле твоей кости моем, - не стал увиливать капитан.
– Евдокия уверена, что такая умная женщина, как Котова, не могла специально столько собак на себя навесить.

– А ты как раз уверен, что именно исключительно умная женщина сможет работать под обоснованное недоверие в расчете на доброту присяжных-обывателей?

Ханькин красноречиво пожал плечами - детектив как будто подслушал часть его разговора с Дусей.

* * *

Разобиженная намеками Паршина на молочные зубы, Евдокия не пошла в университет разыскивать вероятного заболевшего препода. В «цитадель» тоже не отправилась. Боялась, что после ее многочисленных выступлений на следственном эксперименте на вахте в холле лежит записочка с фамилией «Землероева» и приказом - не пущать! Даже в том случае, если болтливая сыщица наврет, будто оставила на верхотуре любимую зубную щетку, ее с домработницей Люсей вниз переправят.