— Я тебя сейчас этим дерьмом нашпигую по самую глотку, — пообещал брюнет, не прекращая улыбаться, и прежде чем я сообразил, что мне пора сматываться, схватил меня за подбородок одной рукой, дабы я не смог закрыть рот, а второй зачерпнул пальцами побольше плова и тут же запихнул мне его в рот. Не успел я прожевать первую порцию, как за ней последовала вторая и третья. Щеки мои раздулись, как у жадного хомяка, но я не сдавался! Стойко прожевал и проглотил все.

— Воч! Об эчом я и мечталь! Штобы мой Любимый кормиль меня! — пробормотал я несмотря на сдавливающую подбородок руку. Очередная горсть плова зависла на полпути, так и не добравшись до меня. От слова «Любимый» Зуо передернуло. Меня бы и самого передернуло, ибо подобные телячьи нежности мне нравятся лишь при очень уж романтическом настрое, а когда тебе в рот плов тоннами запихивают, романтикой и не пахнет.

Зуо тем временем вытряхнул рис обратно в кастрюлю и попробовал спихнуть меня с колен. Не слишком ли ты многого хочешь, красавчик? Я с изворотливостью змеи не только удержался на коленях у Зуо, но еще и уселся к нему лицом, обвив его бедра ногами, руками вцепившись в его торс и прижавшись головой к его груди. Вот теперь, сколько не отдирай, ничего не получится!

— Слезь с меня, — послышался угрожающий рык. Я на это лишь зажмурился, вцепившись в сэмпая сильнее, и отрицательно замотал головой.

— Насекомое!

— Да для тебя хоть Чебурашка! — заявил я, чувствуя, как Зуо пытается меня отодрать от себя. Ну, уж нет! Мы так не договаривались! Мы, в общем-то, вообще никак не договаривались.

— Хорошо, я отстану от тебя, если ты меня поцелуешь! — чувствуя, что начинаю сдавать позиции, решил я перейти к переговорам. Зуо приостановил свои попытки сбросить меня с себя, и я почти физически ощутил на себе его обжигающий взгляд, оторвался-таки от груди сэмпая и взглянул ему прямо в глаза. Конечно, я надеялся на исполнение желания, но готовился к худшему. Поэтому, когда Зуо слегка наклонился ко мне, я невольно отпрянул, и на немой вопрос, прочитавшийся во взгляде сэмпая, нервно хихикнул, сам обнял его за шею, притянул к себе… Но поцеловал все-таки Зуо меня, а не наоборот. Первоначальный поцелуй оказался очень робким и скованным, поэтому мне стоило больших усилий подавлять в себе издевательские смешки, смиренно ожидая, когда же юная гроза мафии раскрепостится и начнет действовать более раскованно. Впрочем, долго ждать не пришлось. Уже через минуту мне вздохнуть не давали, буквально душили страстными поцелуями, одновременно откровенно лапая меня и не давая даже пальцем пошевелить самостоятельно. Зуо явно любил брать все в свои руки, но мне не нравилась роль молчаливой куклы, поэтому я наивно пытался хоть чуть-чуть перетянуть инициативу на себя. Бесполезно! Зуо, как танк! Пер напролом, разрушая любые хилые попытки скромных ответов с моей стороны. Даже когда я полез к сэмпаю под рубашку, и эта моя попытка была резко пресечена. Одним рывком я внезапно оказался разложенным на столе с уже привычно прижатыми над головой руками. Кастрюлька с пловом полетела на пол. Вот же расточительство! Зуо улегся прямо на меня, придавив всем своим весом к столу и тихо прошептав «не рыпайся», он продолжал свое «завоевание» моего дохлого тела. Страшно подумать, что бы он вытворял, если бы я еще и сопротивлялся! Да от меня, наверное, мокрого места не осталось бы. Воистину разрушительная страсть! Я думал, что подобный напор меня разозлит, если не испугает, но, как не странно, ощущение полной беспомощности и невозможности что-либо сделать самому мне даже нравилось. Видимо, в глубине души я был еще тем мазохистом! Зуо времени зря не терял. Я почувствовал, как сэмпай требовательно раздвигает мои ноги, ложится между них и…

— Ну, наконец-то они делом занялись, — послышался голос Греты где-то за стенкой. Ее слова сопроводили несколько смешков откуда-то сверху. Возбуждение, как рукой сняло как с меня, так, естественно, и с Зуо. Он вскочил с меня, задрал голову к потолку и зло прошипел:

— Я сейчас поднимусь и нашпигую пулями вас так, крысы, что вы ими срать будете! — пообещал он, и смешки тут же утихли. — Ты… собирайся. Мы уезжаем, — это уже было адресовано мне. И больше не смотря на мою порядком растрепанную фигуру, Зуо вышел из кухни. Я же тяжело вздохнул, так же задрал голову к потолку и тоже обратился к соседям:

— И кто вас только за язык-то тянул?! — слабо возмутился я, слез со стола, поправил толстовку и поплелся за взбешенным сэмпаем.

«Любовь — слабость. А объект этой любви — настоящая заноза в заднице. Никогда и не при каких обстоятельствах не делай то, что смогло бы убедить людей в твоей способности испытывать нечто подобное. Любовь уничтожит твою репутацию в мгновение ока. Будучи влюбленным, ты перестанешь казаться людям монстром. Сперва отступит страх, а затем и уважение. Люди не так глупы. Нащупав слабину, они тут же нажмут на нее посильнее, используя твои чувства против тебя. Они поглотят тебя, сожрут и не подавятся. А вслед за тобой тоже самое сделают и с тем, к кому ты будешь испытывать это разрушительное чувство.

Никогда, Зуо, слышишь? Никогда не влюбляйся».

«Но что делать, если я уже…?» — тебе приходиться прилагать неимоверные усилия для того, чтобы сформулировать вопрос пусть и лишь у себя в голове. Ты в растерянности. Не представляешь, что делать дальше. Ты действительно… Действительно влюбился в этого придурка. И что теперь? Как вести себя в его компании? Как с ним общаться? Как смотреть ему в глаза? В эти серые, бесстыжие и будто-то бы видящие тебя насквозь глаза? Ведь он прекрасно осведомлен о твоих чувствах. И сколько бы ты не претворялся равнодушным, сколько бы не морщил нос при виде него, что-то в тебе безвозвратно изменилось. О нет, мальчишка не глуп. Уже сейчас он начинает планомерно вить из тебя веревки, чувствуя некую безнаказанность. Ты же приходишь к ужасающему выводу, что все реже говоришь ему «Нет». И это напрягает.

Сжимаешь кулаки до такой степени, что белеют костяшки, но легче от этого не становится. Тебе следует злиться на него. Презирать. Унижать. Но единственное, о чем ты думаешь, это его кожа. Скулы. Шея. Ты чертовски желаешь прикоснуться к нему. Поцеловать его. Обладать им. А самое смешное, что он хочет того же. Так почему же ты не позволяешь себе расслабиться и в кои-то веки воплотить желаемое в действительное?

Именно этот вопрос подстегивает тебя к дальнейшим действиям. В ответ на очередную провокацию насекомого, ты впервые игнорируешь желание встать на дыбы и воспротивиться. Нет, ты движешься по течению, исполняя его желание. Наклоняешься к нему и целуешь, сам не до конца веря в происходящее. Насекомое вздрагивает, явно не ожидая столь легкой победы. Плевать. Ты желаешь этого поцелуя не меньше, чем он. А может и больше.

Вот только контроль над собой теряешь быстрее обычного. Как бы ты не сдерживался, эмоции и самые грязные желания стремительно вырываются наружу. Ты душишь насекомое своими поцелуями, не в силах насытиться им. Не позволяешь ему делать абсолютно ничего, забирая все инициативу на себя. С необъяснимой жадностью впиваешься в его губы раз за разом, будто ребенок, впервые попробовавший сладкое. Нет. Все хуже. Ты словно наркоман, дорвавшийся до желанной дозы.

Опрокидываешь Фелини на стол, чувствую мелкую дрожь во всем теле. Пульс настырно стучит в висках, адреналин гоняется по венам с такой скоростью, будто ты в эпицентре хорошей драке, а не у себя на кухне перед каким-то мальчишкой. Всё это для тебя слишком ново, слишком непонятно. В штанах становится нестерпимо тесно. Такую эрекцию не сравнить с утренним стояком.