Ник помахал мне рукой, видимо, желая, чтобы я следовал за ним. Идти не хотелось. И дело было вовсе не в Нике и его внезапном перевоплощении из кровавого куска мяса обратно в обычного человека, а то, что задница болела сильно, и мне казалось, что от ходьбы легче мне не станет. Так, в принципе, и оказалось. Я сделал шаг и почувствовал себя русалочкой из одного очень старого русского мультика. Что там говорила ведьма? Она наколдовала русалочке ноги, но предупредила, что каждый шаг будет болезненный настолько, что в ее ступни словно будут вонзаться иглы. Ну… у меня иглы вонзались не в ступни, но разве это что-то меняет?

Кое-как я доковылял до Ника и, в ответ на его явно обеспокоенный из-за моей причудливой походки пингвина взгляд, как можно веселее улыбнулся:

— Привет! Ты как? Нормально? А то вчера… — я не договорил, потому как понял, что явно разговор начал не с того, — Ну так вот… как твои дела?

— Поговорим наедине? — вопросом на вопрос ответил Ник. Я лишь кивнул, мысленно матерясь из-за того, что придется продемонстрировать Пингвина половине школы. Но далеко Ник меня, благо, не повел. Всего лишь на уже знакомую лестничную площадку.

— Он ничего тебе не сделал? — сухо спросил нанит, как только дверь на лестничную площадку за нами закрылась.

— Да нет… ничего особенного, — врал как дышал! Еще как сделал, еще как особенное!

— Можно подумать, я по походке не вижу… — нахмурился Ник, всматриваясь в окно. Сегодня на нем была красная-вырви-глаз футболка, черная рубашка и фиолетовые джинсы, и вообще, выглядел он куда темнее обычного, словно у Ника был свой собственный маленький траур.

— Я хотел сказать тебе, что… — он явно заставил себя оторвать взгляд от пейзажа за окном и взглянуть на меня, — хотел сказать, что больше не буду тебе докучать, — говорил он явно с трудом, — Поэтому… нет, не так… подожди… — Ник внезапно отвернулся от меня, взъерошил свои волосы, размял шею, наконец, вновь повернулся ко мне. Он изо всех сил пытался казаться спокойным, но то, как дрожали его руки, выдавало Ника с потрохами, — Я понял, что с Зуо мне не тягаться. По всем параметрам он меня превосходит и, как бы ни сложилась ситуация, ты выберешь его… Я понимаю это… я… Черт, не смотри! — внезапно воскликнул он, начиная вытирать тыльной стороной ладони глаза, — Блять… надо же было… — бормотал он себе под нос, начиная шмыгать носом.

— Ни-и-ик? — опасливо протянул я, — ты там не ревешь, надеюсь? — поинтересовался я.

— Я же сказал тебе отвернуться! — последовал раздражительный ответ от нанита, — Меня просто бесит! Бесит тот факт, что я, в кои-то веки, влюбился, и в кого же? Того, кто уже принадлежит другому! Так не честно! Почему мы не встретились хотя бы несколькими неделями раньше?! Я этого не понимаю! Что за гребанная несправедливость! — выкрикнул он и вдруг упал передо мной на колени, — это не справедливо, — уже прошептал он, пряча глаза за челкой и уперев взгляд в пол.

— Ник? — тихо позвал я, и нанит, вновь вытерев глаза рукавами рубашки, посмотрел на меня. — То, во что ты влюбился — лишь малая толика меня… узнал бы меня поближе и сам бы первый от меня убежал, — заговорил во мне Лис, — Я совсем не то, что тебе кажется… Моя любовь к людям безмерна… любовь издеваться над ними всепоглощающа… Ты просто не заслужил таких мук… — тяжело вздохнул я, нагнулся к Нику, поцеловал его в лоб и направился к выходу, не дожидаясь его ответа.

— Даже если все так… я Уже влюбился в тебя… Что? Что мне, по-твоему, теперь делать?!

— Ну не знаю. Побегай голышом по улицам, поори в пустоту, сделай хоть что-нибудь… Ну, а потом, потом просто будь счастлив… — кинул я наниту и вышел за дверь.

====== Пятый круг Ада: 46. Эстафета ======

Вы спросите, кто я?

Я бог всей вселенной,

Я делаю пену из красных небес.

Когда же мне скучно,

Гуляю по морю, спасаю русалок

И злюсь, словно бес.

Не зная забот,

Я всем миром играю;

Решая загадки, снимаю свой стресс.

Люблю пошутить, посмеяться над вами,

Безумных эмоций мне просто не счесть.

Я знаю о мире, я знаю о счастье,

Я знаю, как сделать котлеты вкусней.

Умею плести из капусты навесы,

Ловить утконосов различных мастей.

Я часто грущу и порою скучаю,

Тогда мне нет дела до мира всего.

Я многих курю, зачастую встречаю

Тех странных существ из зеленых сластей.

Мой мир меня любит,

Мой мир меня знает,

И пусть иногда его нету совсем,

Когда я встаю по утрам, я мечтаю

Вернуться в то место опять, насовсем.

А ты там бывал? Ты встречал чупакабру?

Ты ездил на юг на еже без седла?

Тогда я скажу, ты ведь много теряешь,

Ты должен придти, заценить, дотемна

Купаться в лучах заходящего мира,

Молиться хорьку и влюбляться в рассвет.

Ты сможешь, я знаю, как я, ты поверишь

И будешь ты счастлив,

Займешь мое место.

Меня все равно там давно уже нет…

И все-таки ты, Зуо, дурак. Неисправимый придурок! Опять мы рассорились с тобой на пустом месте. Надо же быть таким идиотом, а? Мне, конечно, приятна твоя ревность, но не к каждому же столбу! Ты хотя бы выбирай те, которые покрасивее, а совсем потертые и дряхлые столбики вниманием обделяй. Так нет же! Скоро дойдет до того, что ты будешь невыносимо ревновать меня и к столетнему дедку, ходящему под себя, ведущему долгие монологи с кашей и спорящему с собственными зубами! Я даже уже вижу, как ты тыкаешь в несчастного старичка пальцем и вопишь о том, что он посмотрел на меня слишком косо, куда более косо, чем все остальные мои, безусловно такие же, тайные воздыхатели из этого престарелого дома, и похер, что у дедушки один глаз стеклянный и именно поэтому он косо смотрит не то что на меня, но даже на вазу с завявшими ромашками или уличную собаку. Понимаешь ты или нет? Это не вожделение ко мне или, не дай бог, к тем же ромашкам, это чертов стеклянный глаз! Нет, не понимаешь. Ты все равно побежишь разбираться с якобы косыми взглядами. Скинешь, скажем, бедного и ничего не понимающего дедульку на инвалидной коляске с балкона. А затем будешь бегать по всему престарелому дому, бесноваться и оправдываться, говоря, что ты меня спас никак не меньше, чем от всемирно известного маньяка. Причем спас чуть ли не ценой собственной жизни! Спаситель, йопт! Супермэн рядом с тобой просто отдыхает, Зуо! Твоя ярая борьба за добро и справедливость пугает! Черный плащ и Бэтмен это фуфло! Зуо непобедимый — новый герой XXIII века! Гроза дедулек и младенцев! И то, что самый страшный маньячила в Тосаме — ты сам, это так, не заслуживающие внимания мелочи.