– Восемнадцать. Величество, можно ли в вашу школу послать несколько детей, способных, я походил по столице, попечалился, как далеко мы от вас теперь, а ведь когда-то были могущественным народом! Сами виноваты, но пока я ещё скриплю, хотелось бы народ свой увидеть воспрявшим.

– Да, забыла, Бастика велела вам с клятвой не торопиться, сказала провести обряд на каком-то талисмане, он должен сам выбрать кому.

– Значит, все же талисман? Подготовимся, тогда пришлем вестника.

– Таши, можно ли зятя в Тилью провести переходом, там же Стёпкина Муська с ума сходит?

– Я тоже схожу, Мусечка моя - умнейшая детка, а и внуков навещу.

– Ты же только что умирал?

– Встряхнулся, собрался, "старость меня дома не застанет, я в дороге, я в пути", - пропел кот, - да и заодно посмотрю твою березку, и чего там с храмом этой... Богинюшки.

Ланда покачал головой:

– Богинюшка не ошиблась, когда вас сюда затянула, я смотрю, сколько много пользы от вас нашему миру!

– Ага, он ещё и крестиком вышивать умеет и на гитаре...

– Хорош, перехвалишь!

Разбежались кто куда, мы с детками пошли к Антипе - там опять были слёзы от радости, Косик, пришедший поздравить с новорожденной, долго обнимал меня, шепнув:

– Как же мы все тряслись и переживали, весь Лиард в храмы ходил, молились за вас.

– Лиард-то здесь причём?

Он пояснил, что если б не мы, последствия были бы ужасными.

– Тогда Стёпка точно кроме енерала ещё и национальный герой.

– Мода на кошек, особенно черных, зашкаливает, - он засмеялся, - сейчас во всех странах черные котята дорого стоят, у всех отцом числится наш кот, даже в Мачоре и Рудии, где он и близко не был.

– Секс-гигант, однако!

Малышка-тезка была совсем крохотная, вся такая миниатюрная.

– Ить, Зинуша, и вам тако же надоть с Величеством народить ещё, энти у нас уже дюжеть самостоятельные. Любаву хоть сейчас замуж возьмут, и мой-от прохиндеюшко в шесть лет жениться горазд, а и захиреет род наш ведовской поди, Вирушка, Коська все ить перемешались, чисто ведовская пара только у меня! Лукерия вот, поди, найдет себе тоже не ведового, опечалисся тута.

– Антипа, может, магам стоит выяснить останется ли ваше ведовское умение у деток от родителей разных национальностей-народностей? Если да, то совсем хорошо.

– А ить и правда! Точно, с зятя не слезу!

Дома удивил Лучик. Едва зашли, побежал в игровую, принес два больших листа с нарисованными на них... моими сыночками... оба, как живые, с улыбкой смотрели на меня. Слезы побежали сами.

– Лученька! Ты ж их не видел... как же это?

– Я же тебе говорил, они мне приснились и говорили со мной, когда я...
– он замялся, - когда я пищал... без тебя, а папа меня как раз на руках держал, тогда они и приснились, сказали, что любят нас и гордятся нами! А Любава их не видела... надо же братиков ей увидеть. Они такие дяденьки, а нас называли мелкие.

– Сыночек, - я расцеловала его, - ты большая умничка!

Любава долго-долго смотрела на них, печально сказала:

– Может, и мне приснятся, я же у тебя одна девочка... мамочка у них губы как твои, и Митюшка смотрит как ты, расскажи нам про них ещё.

Так и застал нас Дим, сидевших втроем на диванчике, тесно прижавшихся друг к другу.

– А чего мы печалимся?

– Нет, папа, мы взрослые, серьёзные разговоры говорим, - оба вскочили и повисли на нём.

– У меня несколько новостей, говорить?

– Да, да!
– запрыгали оба.

– Нас пригласили на следующие выходные в Мачор, там у них будет Праздник Плодородия, а ещё все барсовые хотят видеть невесту Мстидара, и, конечно, Лучика, как пойдем?

– Конечно, конечно!! Ещё нас ждет тётя Саль, на побережье постоянно появляются дельфины, большие без деток, и свистят. Лучик, ты их понимаешь, надо бы их послушать. Если маме тяжело видеть море, то втроем соберемся на денёк.