– Идите сюда!

Возле непроходимых зарослей какого-то кустарника, это сейчас - а летом, тем более разрастающегося, стояли двое молодых мужчин. Один пониже, худой, в чем душа держится, бледненький, а второй совсем ещё пацан, они настороженно и внимательно смотрели на подходящую компанию.

Ситуацию разрядил Игорь:

– Чё вы такие строгие, как не родные, давай знакомиться, меня Игорь зовут!
– Он протянул свою лапищу и осторожно пожал руку худому.

Тот ответно пожав представился:

– Младший лейтенант Красной Армии Серебров... Иван.

Второй же кратко сказал:

– Матвей!

Варя тут же захлопотала:

– Ох, какая у меня теперь большая семья, котел нужен для супа.

– Есть, есть, котел - с царских времен ещё имеется. Матюш, ты Варе поможешь?
– Да, конечно!
– тут же отозвался Матвей.

Пока готовили, разговорились. Матвей остался без матери в двенадцать лет, она просто не вернулась с работы. Мальчишка как раз в это время гостил на каникулах у стародавнего друга отца - никогда не виданного Матвеем. Вот он-то и сумел отправить пацана аж в Архангельскую дальнюю деревню, где Матвей под чужой фамилией и жил, так и в армию пошел Ивановым, хотя по матери он - Селивёрстов, а по отцу и не знает.

– Если суждено живым остаться, то после войны, опять же, если жив тот стародавний друг отца, постараюсь все таки узнать все про свои корни.

– "И вот как сказать этому мальчику, что правду он если и узнает, то только в ох как далекие семи-восьмидесятые, а то и позже? Господи, сколько ещё таких вот Матвеюшек лягут в землю, пока до этого проклятого Берлина дойдут?" - Варя тяжело вздохнула.

– Варвара, извините, а Вы что, недавно болели?

– С чего ты взял?

– Да прическа у Вас... как бы это сказать... непривычная. Женщины до войны все больше с кудрями ходили, всякими валиками волосы закалывали, а у Вас, как у мальчишки.

– "Н-даа, вот так и прокалываются наши агенты в Европах-Америках на мелочах: то ложку в чашке оставят, то спички ломают... Слава Всевышнему, что я не из шпиёнов!" - подумала Варя, а вслух сказала:

– Да понимаешь, длинные волосы у женщины - это всегда проблема, особенно сейчас. Мыть, сушить, кудри завивать - тем более, да и скитаясь, можно и вшей приобрести, опять же за волосы никто ухватить не сможет, если что. Вот и упросила парикмахера перед этой... хмм... командировкой подстричь покороче.

– "Видел бы ты, мальчик, современные прически... когда девчонки стригутся ассиметрично, одна половина выбрита, а на другой волосы глаз закрывают, а ребята ходят чуть ли не с косами."

– О, супец наш уварился, давай-ка на стол накрывать!

Матвей засмеялся:

– Вы прямо как в дворянском доме жили.

– Чего нет, того нет, не довелось!
– посмеялась вместе с ним Варя.

Матвей и вездесущий Гринька шустро достали 'люминиевые миски и ложки' накромсали чудного московского хлеба, Иван и Василек нарвали дикого чеснока и, усевшись, все дружно заработали ложками.

После такого сытного обеда Василек уснул прямо за столом, уткнувшись в теплый мех сидящего рядом Волчка. Мальчика перенесли на невысокий топчан, к нему тут же залез Волчок, а с другой стороны привалился Гринька:

– Ох, як я по тябе скучал, Волчинька!
– бомотнул он, обнимая волка со своей стороны. Мальчишки посапывали, Леший отправил отдохнуть и своих мальчишек - слабы ещё после ранений-то.

А с остальными и Панасом сели думать думу, как быть и что делать.

– Значит так, мужики... и Варя, - начал говорить Панас, - Игоря в люди пускать нельзя - слишком уж заметный и его стрижка, сразу же привлечет внимание, тут же арестуют. Толик... вот с ним можно что-то придумать, фольксдойч... можно и например, в торговлю сунуться, ну не самому торговать, а, допустим, кой чего из вашего товара предлагать, правда, предварительно придется все почти пересыпать, нет пока таких красивых упаковок даже у фрицев.

Толик пробормотал: