– Ну же! – не выдержал Джонни. – Пока что?..

– Пока не показались две длинные и тонкие ножки. А потом и еще две. Мы с дедом и матерью помогли жеребенку сначала выбраться, а потом и встать. Он шатался, но был вполне здоровым. От Пройдохи ему досталась каштановая шкура, а от матери – большие и глубокие темные глаза.

– Молодчина Бесс! – воскликнула Майра.

– Твой дед быль сильным человеком, – отметила бабушка.

– Мы с матерью помогли Мерте Мору вернуться к очагу, а еще через два дня он умер.

– Да упокоит Господь его душу, – сказала мама.

– Бесс протянула еще год, успев увидеть, что ее девочка растет здоровой и сильной. Ей нравилось наблюдать, как гоняет ее жеребенок. Эта молодая кобылка истинно была дочерью Пройдохи. Вся наша компания в кузнице отзывалась о ней с восхищением. «Был бы ты джентльменом, Майкл, у тебя была бы славная лошадь, чтобы ездить на охоту, или ты даже мог бы принять участие в Голуэйских скачках!» И это немного утешило нас после утраты Мерты Мора. «Она у меня настоящая чемпионка, – говорил я всем, – поэтому так я ее и назову. Чемпионка». – «Продай ее, – уговаривали меня. – Отвези на лошадиную ярмарку в Баллинасло. Тебе же нужны деньги». Я посоветовался с матерью, но она сказала, что мы справимся и без этого. Кузница перешла ко мне, и дела наши шли неплохо. Но потом мама заболела и умерла. Царствие небесное. Мы с отцом похоронили ее на кладбище Клонтаскертского аббатства, рядом с могилами представителей многих поколений Келли. После этого Блейкни выгнал меня из кузницы и прислал туда другого кузнеца. Поэтому я оседлал Чемпионку и отправился в путь, полностью положившись на провидение.

– Ну что? – в воцарившейся тишине спросила я. Мне даже не пришлось продолжать: «Так теперь вы верите, что он не цыган, не вор и не проходимец с большой дороги?»

– Добрый рассказ, с этим я соглашусь, – сказал отец. – Но все же есть ли у тебя какие-то живые родственники?

– У меня есть брат на двенадцать лет старше меня. Точнее, брат по отцу. Патрик Келли.

– Уже что-то, – сказал папа. – Где он живет?

– Не знаю, – ответил Майкл.

– И что же ты теперь собираешься делать?

Отец не сказал «без дома, без денег, без земли», но все мы услышали эти подразумевавшиеся слова.

– Я намерен принять участие в Голуэйских скачках на своей Чемпионке и выиграть их, – твердо заявил Майкл. – А главный приз там – двадцать пять фунтов.

Отец и Джонни рассмеялись.

– Майкл, – сказал отец, – эти скачки не для таких, как мы. Ты приехал сюда на лошади, но ее у тебя отберут, а тебя самого бросят в тюрьму.

– В Голуэй Сити мне сказали, что, если я смогу найти джентльмена, который будет моим спонсором, Чемпионка сможет участвовать. Я планировал использовать выигрыш на расходы во время моих странствий. Но теперь… Я возьму в аренду участок с домом, чтобы мы с Онорой могли…

– Очень опасно привлекать к себе внимание таким образом, – перебил отец. – Даже если ты выиграешь, здесь нет свободной земли, насколько мне известно. Был бы ты рыбаком, я, возможно, и мог бы тебе помочь.

– Он может выучиться на рыбака, папа, – вмешалась я. – Ведь ты сможешь, правда, Майкл?

– Могу попробовать, – сказал Майкл.

Я с облегчением вздохнула, только теперь заметив, что до этого сидела, затаив дыхание.

– Ты вообще когда-нибудь ловил рыбу? – спросил мой отец.

– Дома мы с братом таскали из реки отличных лососей, и шериф ни разу не поймал нас за этим занятием.

– Это мы называем «удить рыбу», – объяснил отец. – Тут больше удачи, чем умения. А вот чтобы находить косяки сельди и забрасывать сети – тут уж действительно требуется умение. Тут нужны быстрый ум и крепкая спина.

– У него все это есть, папа, – сказала я. – Ну пожалуйста, прошу тебя.

– Любой человек заслуживает того, чтобы получить шанс, – сказала бабушка моему отцу.

– Я должен поговорить с адмиралом, – ответил тот. – Мы рыбачим вместе с людьми из Кладдаха. Слышал что-то о Кладдахе?

– Я видел какую-то деревню, когда проезжал через Голуэй Сити.

– Видел деревню, говоришь? Ну, видеть – это еще не значит поверить. Кладдах существовал еще до Голуэй Сити, и люди там крепко держатся за свое право ловить рыбу в заливе Голуэй, которое принадлежит им испокон веков. Каждый год в Кладдахе выбирают предводителя. Мы называем его адмиралом, и он руководит всей рыбацкой флотилией. Когда я приехал сюда из Коннемары, народ в Кладдахе принял меня, потому что здесь знали мой род и мою кровь в течение многих поколений. А о тебе, молодой человек, я такого сказать не могу, несмотря на твой красочный рассказ.

– Пожалуйста, папа, – снова вмешалась я. – Ты же сам всегда говорил, что хорошо разбираешься в людях.

Отец помолчал, а потом произнес:

– Если адмирал согласится, я испытаю тебя в своей лодке.

– Спасибо, папа! – воскликнула я.

– Я хороший пловец, сэр, – добавил Майкл.

– О твоем умении плавать я адмиралу говорить не стану. Мы остаемся в лодке. И это самое главное, парень, – оставаться на поверхности воды. А в заливе Голуэй это бывает непросто: здесь множество коварных течений, а под водой скрываются острые скалы. Но мужчина таким образом способен прокормить семью, а молодой парень, если дела у него пойдут хорошо, может рассчитывать на женитьбу. Приданое Оноры – это доля прав на нашу лодку, – сказал отец.