И, глядя на это, я поняла, что пропала. Потому что Игнат откуда-то знал абсолютно все мои слабости, все мои желания и предпочтения. И от этого становилось страшно... Потому что он играл с моим настроением так, как ему это было угодно. Захотел - привел в чувство. Захотел - вернул аппетит. Захотел - уговорил на прогулку.

Как ему это удается?.. И почему раньше такого не было?

"Может, потому что ты раньше не была такой сломленной?" - пронеслось в голове. Или потому что мы не общались целых два года.

"За которые он совсем ничего о тебе не забыл", - мелькнула еще одна противная мысль.

Почувствовав, что во мне вновь просыпаются эмоции, я вздохнула и взяла кусочек яблока, который тут же и отправила в рот.

Захотел - вернул к жизни.

"Он меня знает лучше, чем кто-либо другой. Ведь он мой брат. И мы вместе выросли, и он обо мне всегда заботился".

Но действительно ли это все только от того, что он мой брат?..

Я присела на диван, пододвигая к себе батон и сгущенку. Игнат знал и то, что я люблю намазывать второе на первое. И даже ложку для этого оставил.

Он знал и то, что я в любом случае приду поесть, и подготовил именно то, что я и выбрала бы.

Когда брат пришел на кухню, я уже успела умять три своеобразных бутерброда, и теперь ограничивалась простым поеданием сгущенки.

– Приятного, - слегка улыбнулся он, включая чайник.

– Спасибо, - буркнула я, внимательно наблюдая за ним. Оделся в черные джинсы, синюю футболку. Под стать мне.

Он достал мою любимую чашку. Насыпал две ложки сахара. Насыпал черного чая.

Я постаралась незаметно вздохнуть. Вновь все так, как я люблю.

Игнат повернулся ко мне, облокотившись на столешницу, и сложил руки на груди, глядя на меня. Я же, под этим взглядом, отставила сгущенку и взяла еще один кусочек яблока.

Он вновь едва заметно улыбнулся, переступил с ноги на ногу и... едва заметно поморщился.

– Что у тебя с ногой?
– тут же спросила я, не оставив это без внимания. Игнат слегка вздернул брови, что в его случае означало "ты о чем?".
– Не претворяйся, что не понимаешь, о чем я.

– Понятия не имею, о чем ты, - невозмутимо пожал плечами Игнат и отвернулся, выключая закипевший чайник.

– Эй, - я даже встала от возмущения, подходя к нему.
– Не ври. Я знаю тебя вот уже двадцать один год. И за все это время ты никогда ни на что мне не жаловался и не показывал, что тебе плохо, у тебя что-то болит или ты просто устал. Ты всегда стремишься выглядеть сильным, независимым и всесильным. Можешь играть эту роль перед кем угодно. Но меня ты не обманешь, ясно? Что у тебя с ногой?

– Не обману?
– Игнат резко развернулся, в его голосе и в его глазах появилась злость, от которой я отшатнулась. Но он тут же схватил меня за локти, придвигая ближе к себе.
– Всю жизнь обманывал, Ника. В особенности в последние пять лет.

И, так же резко, как и вышел из себя, вновь стал спокойным и отпустил меня. Повернулся обратно к столу, залил кипятком чашку, и переставил её к сгущенке, не глядя на меня. Я же лишь с гулко бьющимся сердцем наблюдала за этим.

Зачем я вообще начала допытываться? Оно мне надо? Ведь он мне всю жизнь сломал.

Но ответ был неутешительным. Надо. Ведь я все еще его любила. Потому что, несмотря ни на что, он за всю жизнь не сделал мне ничего плохого, кроме того, что совратил, установил между нами эту запрещенную и аморальную связь... Во всяком случае, именно такой связью для меня был инцест.

– Когда мне было семь лет, и я упала с велосипеда...
– тихо начала я, повернув голову к окну, и принявшись рассматривать те самые качели, на которых была вчера.
– Ты залечивал мне раны, хотя тогда боялся вида крови, но сделал вид, что все нормально. После этого тебя больше вид крови не пугал. Разве что моей.

Игнат замер, ничего не отвечая, ничего не говоря. Не перебивая. Просто слушая.

– А когда мне в десять лет приснился кошмар... Знаешь, что мне тогда снилось? Я тебе сказала, что какие-то чудовища. А на самом деле приснилась та драка, за школой, стенка на стенку, в которой ты участвовал. Я её видела, ты об этом тоже не знал. И тогда, той ночью, я пришла к тебе... Наутро ты вел себя как обычно. Но из-за меня ты не выспался, хотя утром, как всегда, на мой вопрос ответил, что все хорошо, и я совсем тебя не побеспокоила.