Я прикусила язык, хотя так и чесалось сказать, что наверняка морячок себе присмотрел другую дуру. Но я смолчала. И вместо этого предложила тихонько провести женщину по всем палатам, чтобы она убедилась в отсутствии неверного возлюбленного.

Линда, может, и согласилась бы, но тут вмешалась судьба. Вошел Карнеш Тирлен.

– Вета? Уже здесь? Отлично, ты готова к обходу?

Я кивнула.

– Да, сейчас хламиду накину...

– А это кто?

Я крепко пнула под столом Линду, чтобы та промолчала.

– А это моя знакомая, Линда. Она хотела попробовать у нас работать, вместо Сиенты. Я предложила ей пройтись с нами, с обходом. Пусть посмотрит, сколько у нас лежит больных, какие, чего ей ждать...

Линда сначала смотрела ошарашенными глазами, но потом поняла все и включилась в игру.

– Да, я от работы не бегаю, но госпожа Ветана говорит, что здесь трудно...

Карнеш послал мне грозный взгляд.

– Что вы, Линда! Разве же здесь сложно? Вы и сами убедитесь, что здесь просто чудесное местечко...

И второй грозный взгляд в мою сторону - мол не сметь расхолаживать персонал! И так зашиваемся!

Я изобразила раскаяние.

– Линда, давай я дам тебе накидку, пройдешь с нами по всем палатам. А то сейчас обход...

Кто бы сомневался в согласии женщины?

***

– Спасибо, госпожа Ветана.

Линда прощалась со мной на крыльце лечебницы. Уже не так грозно, даже со слезами на глазах...

Морячка мы не обнаружили. Бертен, по счастью, тоже нас не выдал. Увидев Линду в моей накидке, он искренне удивился, но шепнула ему, что все объясню на прогулке по набережной, например, завтра вечером, и Бертен тут же умолк. В конце концов, у Карнеша и так от пяти до десяти учеников на обходе присутствует, еще один-два человека ничего не изменят.

– Да что вы, Линда. Я бы и рада помочь...

Врушка.

Я как представила, что дама обнаруживает 'коварного изменщика' в лечебнице, или того хуже, в объятиях другой дамы, и начинает скандал... Я, конечно, держалась рядом, но 'С глупой женщиной не сладишь...'*, как писал один поэт.

* С глупой женщиной не сладишь, с ней ты быта не наладишь,

Что-то скажешь не впопад, вечно будешь виноват

Будь ты принц или крестьянин, христианин, мусульманин,

Строен ты или горбат, беден ты или богат...

Если у нее натура (говорят же, баба - дура)

А твоя кандидатура подвернулась под разгром

Дома разразился гром, и идет семья на слом

То прими совет поэта, здесь уже рецепта нету

И скажу я по секрету, бросив злую бабу эту

Удирай еще до свету на соседнюю планету

Не признав свою вину. Хоть - в соседнюю страну.

А иначе, уж поверьте, жизнь вам будет - хуже смерти

Нету хуже вздорных баб, если разум их - ослаб.

Так что, подводя итоги - научитесь делать ноги.

Написано автором шутки ради. Конечно, не классика, но надеюсь, доля истины здесь есть? Прим. авт.

Но и выставить ее не получилось бы. Линда нацелилась на скандал, и малой кровью дело не обошлось бы. А лечебницу из-за Сиенты и так склоняют на все лады.

Да...

Обошлось нам это дело достаточно дорого. Пришлось оборудовать несколько палат для матерей с детьми. Иначе женщины отказывались оставаться, норовили сбежать сразу после родов, а это вредно. Надо хоть пару дней понаблюдать человека, прежде чем его выписывать.

И даже сейчас роженицы косились на лекарей злыми глазами и пододвигали ребенка к себе поближе. Мне, конечно, было обидно, но - спасибо герцогу. Мое участие представили не так, как все было на самом деле.

Все сошлись на том, что Алия родила девчонку от кого-то высокопоставленного, ему же и нажаловалась. Отец и порадел о судьбе чадушка. Я ему записочку отнесла по просьбе женщины, и все завертелось.

За отца считали и королевского мага, и герцога Моринар, и еще с десяток человек - народная фантазия работала не за страх, а за совесть. Я же никого просвещать не торопилась, а Алия уехала из лечебницы к вечеру того же дня. Я теперь навещала ее на дому, и женщина поговаривала, что хочет позвать меня в имянареченные матери*.

* аналог наших крестных, прим. авт.

Я отказывалась, но что-то подсказывало мне, что Алия своего добьется. Ладно! Главное и с ней, и с малышкой Делайлой все было в порядке. Даже по деньгам - Алия оказалась умной женщиной. В юности она пользовалась большим спросом, но не шиковала и понимала, что золотые годы быстротечны. Она откладывала и откладывала на то время, когда не сможет работать, тащила в банк каждую монетку, каждый подарок, когда смогла прикупила маленький доходный дом, и сейчас вполне могла прожить с малышкой еще лет пятьдесят безбедно.