– Пока нет, госпожа. Верно, он из разбойников.

– Да-да, и живет в пещере под камнем... Брось молоть чушь. Просто поселился у кого-то из местных, а не в гостинице. И заметить его здесь не успели.

Сидеть дома было невмочь, а к лошадям сейчас не подпустили бы даже погладить - вдруг обманет конюха, уговорит оседлать? Поэтому от надзора Минору улизнула в вишневый садик в богатой части села. Все как положено, староста постарался, вдохновленный некогда виденным в ближайшем городке - берега маленького пруда обрамляет камень, через пруд перекинут ажурный мостик, под деревьями скамейки стоят... Скоро, наверное, тут очень красиво будет. Вот все зацветет...

Тоска сердце сдавила. Разумеется, зацветет. И разумеется, увидит Сайэнн розоватую пену лепестков, и опадание их увидит. Куда ей деться отсюда? Не как в родном доме, где любила смотреть на весенний сад, а скорее, как сосланные на выселки женщины она тут живет.

И никто не будет говорить ей на ухо слова, которые говорят девушкам теплыми вечерами, когда сверху звездные россыпи, а на плечи и волосы падает цветочный шелк.

Командир Таниера, верно, мог бы и сказать, если б она очень-очень попросила, да еще и написала, что говорить - но она не попросит, а он, к счастью, сам не пытался, лучше пусть дарит подарки. И самый лучший подарок это смешная ее свобода - проехать несколько часов верхом по горной дороге...

И даже сейчас не одна - у выхода ждет слуга. Спасибо хоть согласился не ходить по пятам, а то ведь Минору ему страшнее хозяйки.

Стылой была скамейка, на которой пристроилась, глядя на пруд. Нет, зачем себя обманывать - ни красоты здесь сейчас нет, ни уюта. Собралась уже встать, как не то услышала, не то угадала легкие шаги.

– Госпожа, рад видеть, что ледяная вода вам не повредила.

Стоит, касаясь ладонью ствола; темно-серая запашная рубаха, как у охотников, плотная шерстяная; другая под ней - видно края рукавов и ворот - цвета талого снега. У ручья не успела рассмотреть, как и у святилища. Он, похоже, не из богатых, ничего на замену отданного не надел, но одежда добротная, новая.

– Это вы...
– голос подсел, будто глотнула ледяного питья.

И что в этом человеке так зацепило-то... Если разобрать, то в крепости пара офицеров будет красивей, да и старший сын старосты - они как раз того типа внешности, что нравится ей, другие совсем. Но ни разу при встречах с ними не бросало то в жар, то в холод. Все-таки простудилась, наверное...

– Куртка ваша... я позову слугу, пусть принесет.

– Оставьте ее за воротами. Сейчас нет смысла устраивать беготню... и тепло, - улыбнулся так, что уж точно солнце выглянуло и согрело - не только Сайэнн, но заодно, кажется, и скамейку.

– Я искала, кто вы, хотела поблагодарить.

– Снова? Ваши слова слышать приятно, но я не заслужил столько. Придется сделать что-то еще, - стоит, смеется, и поглядывает на пруд, будто хочет скинуть ее туда, чтобы опять вытащить. И Сайэнн не удержалась, засмеялась тоже.

– Но кто вы?

– Я здесь по делу. Но сегодня не хочется ничем заниматься...

Ветерок поднялся, принес далекий рокот барабана и надрывный всхлип дудки. Заметив, как молодая женщина удивленно повернулась на звук, пояснил:

– Готовятся к представлению. Ваше село посетили актеры.

– Мне никто не сказал.

– Пришли на рассвете, их четверо, не знаю, что покажут. Обычно такие маленькие труппы умеют многое, чтобы всем угодить. Вы любите бродячих артистов?

– Я? Нет... то есть не знаю, господин Таниера всегда говорил, женщинам негоже глядеть на такие вот представления. Шутки там грубые, да и сюжеты сценок... В городах, в театрах для знатной публики другое, но здесь...

– Грубые? Может быть... Но они близки людям, они о том, что составляет их жизнь.

– Жизнь простых земледельцев, ремесленников.

– Которые сами как земля, без нее никуда ... Но зато ведь такие актеры свободны на представлении и дарят эту свободу другим. У них нет долга, который обязывает - только зрители и их любовь. Но вам, госпожа, все это незачем слушать, неинтересно...

– Нет, говорите!
– Сайэнн подалась вперед, и сразу назад: - Ох... за мной идут, кажется... может, я и приду на представление. Может быть, я просто ошиблась.

– Тогда почему бы не составить свое собственное мнение? Они начнут вскоре - после полудня, и с перерывами будут работать до вечера, - теплой насмешкой блеснули глаза. Необидной, не как у господина Таниеры - мол, маленькая глупая женщина, тебе ничего не понять. Нет, он сам предложил - смотри, и реши...

– И вы придете туда?

– Да, часа через три.

Слуга появился на дорожке, а с ним служанка Мирэ, верная, но далеко не такая близкая, как Минору.

– Сейчас мне пора, - Сайэнн нехотя поднялась.
– Может быть... мы увидимся.

Ничего не сказал, только наклонил голову в знак прощания, а взгляд из-под упавшей челки снова блеснул весельем.

По дороге не выдержала, оглянулась - его уже не было.

То ли слуга, то ли Мирэ, разумеется, рассказали Минору. Женщина хмурилась.