– Как? Купить свою собственную квартиру в 25 лет, ну окей, в 30?

– Да, ответила Ксюша, – у нас это нормально.

– Абсолютно, – подтвердила Жанна. Боже, как я полюбила эти её «Абсолютно» впоследствии!

– В Европе люди покупают своё жильё, можно сказать, к пенсии, а до этого арендуют.

– Кстати, Ионис, – влезла Ксюша, – а где вы сейчас продукты покупаете, в «Азбуке вкуса»?

Ионис выпучил глаза, улыбнулся, но ничего не ответил.

***

Нужно признать, что прежде я общалась с другими немного людьми. Компания аккумулировала в себе тех, кто амбициозен, любит успех и стремится к нему. Мужчины и женщины одевались так, будто подбирали себе наряды, полностью копируя те образы, которые предлагали им модные журналы, кто-то обращался специально к стилисту.

А я до сих пор жалею, что работая там, не делала даже makeup. Я одевалась просто – белый верх, тёмный низ. А в съёмной квартире затопила соседей, потому что поначалу не умела пользоваться стиральной машиной. Я сильно отличалась от других стажеров в компании – москвичей, которые ещё жили с родителями.

Мы – те, кто хотел остаться в Москве после института, должны были извернуться, чтобы сделать это. Очевидно, нужно было зарабатывать деньги – на аренду жилья, копить на стартовый взнос за ипотеку, на машину и прочее. Мечта – получать 100 тысяч – стала новым рубежом для многих моих институтских знакомых. Конечно, студентов технических специальностей расхватывали как горячие пончики расхватывают на станции «Нара» на пересадке из Москвы в «Наро-Фоминск». Кто-то подался сразу в нефть – благодаря знакомым или переехавшим в Москву родителям. Кто-то выбрал другой, более понятный путь – поступить в аспирантуру, продлить проживание в общаге. В общем, остаться в институте навсегда.

Но я относилась к тем, кому за 5 лет учёбы институт просто осточертел. К тем, кто решил для себя, что вернуться домой – это шаг в рутинную мрачную пропасть.

Идти работать прямо по специальности решилась только одна из моих подруг – Ира. На предприятии, которое производит самолёты, она стала инженером. За 25 тысяч рублей в месяц. В городе, где средняя зарплата 60. Она была готова сначала ждать этого места 6 месяцев, а потом жить от зарплаты до зарплаты, без излишеств. И если в любом другом городе это может быть принято за нормальную, даже хорошую жизнь, то в Москве, городе соблазнов, её вести практически невозможно. Пожалуй, для этого нужно быть Ирой: скромной девушкой, честной и верящей в Бога. Поэтому я и дружила с ней, надеясь приобрести хотя бы одно из этих качеств.

Так вот остальные новички в компании были другими. Технарей было мало, в основном, выпускники экономических факультетов, лучших на тот момент ВУЗов страны. И всё же я тянулась к ним – таким благополучным, красивым, хорошо одетым баловням судьбы.

Как-то раз после тренинга «Как развить свою индивидуальность» у меня состоялся разговор с одной из представительниц этой «золотой молодёжи». Настя была дочерью бизнесмена и мамы практикующего психоаналитика. Над ней круто поработала последняя, и это было видно. Она была, казалось, супероткровенна со всеми (это качество в компании очень ценилось) и всё же, на мой взгляд, выглядело это неестественно. В какой-то момент её переделали, как будто починили девайс, настроив под нужные миру модные тенденции качеств.

У Насти была фамилия, как родовое имение, передающееся по наследству, вобравшее в себя лучшие традиции страны и её богатства. Известная и неповторимая. Она сидела на офисном стуле, пила кофе и смотрела на золотую башню «Меркурий». Которая как ни одна другая в тот день, отражала солнце целой Москве, её необъятным размерам и величию, с той страстью, с которой теннисистки отбивают мяч. Настя тем временем рассуждала о будущем:

– Когда у меня будет много денег, я построю несколько детских садиков в Москве и буду там директором.

Её мечта, как сама Настя, говорила сама за себя. Звучала и выглядела красиво. Настя нравилась мне. Я не завидовала ей, когда она рассказывала о своих поездках на выходные в Испанию или Сочи. Она подвозила меня несколько раз с работы до Парка Горького. Мы могли бы подружиться, но этого не произошло. Мы были в разных отделах, и оказались в итоге по разные стороны баррикад.

***

Всё происходящее в то время со мной толкало к одному – нужно было определиться с целями, зачем я здесь, в Москве, нахожусь. И стоят ли мои энергозатраты выделки? Ведь стресс-интервью превратилось в стресс-работу. Моей начальнице всё требовалось срочно и качественно.

Я никогда специально не делила знакомых людей по принципу: «приезжий» или «москвич». Но похожая предыстория может творить чудеса.

Мой парень продолжал приходить ко мне раз в неделю, приносил еду и цветы. Это не утоляло ни мой ежедневный голод, ни потребность в цветах. И все же это устраивало обоих.

Осень настигла меня в моей холодной, торцевой комнате. И никакие электронагреватели, не могли спасти меня от ветра, дующего каждый вечер в окно. Кроме того, моя соседка по комнате съехала, я осталась одна, а это значило, что теперь я платила вдвое больше. Плюс, моя соседка по квартире, женщина 50-ти лет, получающая первое в своей жизни высшее образование, имеющая уже двух дочерей и внуков, морозила меня каждое утро.

Из-за её менопаузы я чувствовала себя в той квартире, словно в криогенной камере тепла и холода. Вот только на тепло её не выводили. Ледяной пол, ванная, в которую утром было не ступить, и постоянно открытый балкон в кухне. Серьёзно, ближе к зиме, я думала, что однажды я приду с работы, усну под всеми своими одеялами, а утром не проснусь – умру от холода. И меня так и найдут в шапке, перчатках и шерстяных носках. Девочка с севера, замёрзшая без любви. От непонимания соседки и недостатка денег.