Внезапно свет исчез, и она канула во тьму. Керон снова почувствовала боль, на этот раз в области головы, словно кто-то решительно вознамерился вырвать все ее волосы. Что-то неумолимо тянуло ее вверх, лишая покоя и легкости...

Первый вздох был исполнен болью и заставил закашляться, второй - дался уже значительно проще.

– Довольно!
– услышала она знакомый шелестящий голос и в нем неожиданно прозвучала привычка повелевать.

Все еще сжимающие щиколотки жрицы ладони мертвеца послушно разжались, словно получив приказ от собственного создателя. Керон открыла глаза и увидела перед собой сидящую на корточках Рэль. Вид полуэльфийки был спокойный и расслабленный, будто она только что не вытаскивала ее из болота, словно им не угрожала смертельная опасность. Склонив голову на бок, она смотрела на Керон и жрица вдруг почувствовала себя насекомым, которое изучают под увеличительным стеклом. Скажем так - это было неприятно, весьма неприятно. На тонком и прекрасном лице Рэль застыла привычная издевательская усмешка.

И как такая внешняя красота способна сосуществовать с этим внутренним уродством?

– Ну и где был твой бог, когда ты в нем нуждалась?
– сей вопрос показался Керон святотатством и резкие слова уже были готовы сорваться с уст жрицы. Как она, вообще, смеет насмехаться над самим Самаэлем? Но Керон сдержалась, стараясь быть благодарной за спасение.

– Он откликнулся на мольбы и помог, - просто ответила она.

– Помог тебе быстрей уйти в болото?
– и это прозвучало как издевательство, но жрица опять-таки сдержалась. К ней снова возвращались самообладание и гордость.

– Он привел ко мне тебя.

Рэль чуть не рассмеялась жрице в лицо. Ей показалось до абсурда смешным заявление Керон.

– И часто твой бог прибегает к помощи "простых смертных"?

– Пути господни неисповедимы, - заученной фразой отозвалась жрица. Ее еще с детства учили видеть толкование в знамениях божьих.

– Сомневаюсь. Если бы он действительно попросил меня о помощи, я бы об этом знала, - как-то отстраненно произнесла Рэль и поднялась. Ее интерес к жрице мгновенно угас.

Керон задохнулась от возмущения. В Сериле за такие речи ее уже давно отправили бы на костер!

Керон с горем пополам выбралась из липкой жижи, едва снова не поскользнувшись и не упав. Она неприятно отметила, что полуэльфийка так и не предложила ей руку помощи.

Праведная дочь Самаэля не привыкла к такому обращению. Возле нее всегда сновали послушницы, тщась угодить ей во всем. И она уже собиралась высказать все, что о ней думает, но Рэль совсем не замечала ее, внимательно следя за разворачивающимся сражением.

– Ну что же ты медлишь, чародей?
– Керон услышала ели различимый голос Рэль и повернулась к своей спасительнице. На миг ей показалось, что в непроницаемо черных радужках полуэльфийки вспыхнули серебристым огнем перевернутые пентаграммы. Не в силах поверить своим глазам, она проморгалась. Так и есть. Всего лишь мираж подверженного стрессу сознания.
– Смелее! Разожги свой костер!

Йен не двигался. Как ни странно, он даже не видел бой Риза и эльфа с чудовищными галемами. Его напряженный взгляд был устремлен на сырую размокшую землю под своими ногами.

Как только древесные исполины напали на их отряд, маг выставил перед собой верный посох и вскинул руку, намереваясь произнести защитное заклинание. Йен закрыл глаза, но на этот раз в его сознании не возникла привычная россыпь ярких рун. И он ощутил себя таким же слабым и беспомощным, как чувствует себя младенец, покинув теплую и уютную утробу матери.

Что происходит? Почему память, прежде такая услужливая, сейчас отказала ему перед лицом смертельной опасности?

Он постарался сосредоточиться, но все попытки оказались тщетны и бессмысленны. Магия тоже оставила его. Древко посоха, раньше такое теплое, придающее уверенность в себе, теперь стало неприятным, холодным и чужим. Вся сущность мага корчилась от злобной мощи болота, что давила на него, не давая пошевелиться, лишая дыхания.

Стороннему наблюдателю могло показаться, что чародей просто задумался, глубоко уйдя в себя, но на самом деле, Йен сейчас тоже вел свой бой, пусть и не зримый, но с противником в тысячи раз превосходящем его в могуществе.

Он лихорадочно пытался найти лазейку, вырваться из тенет чужой воли, освободиться и снова получить контроль над магией, но с каждой отчаянным усилием приходило ясное понимание - это конец.

Йен не знал, что любой другой маг его уровня не смог бы выдержать этой пытки и минуты, что уж там говорить о каком-то сопротивлении? В это болото вряд ли отважился ступить даже опытный архимаг без крайней на то необходимости. Йен держался лишь на силе воли, балансируя на самом краю, рискуя в любой миг соскользнуть в пропасть, из которой уже не будет спасения. И в тот момент, когда воля полностью оставила его, в сознании мага ярко-серебристым огнем вспыхнула перевернутая пентаграмма.

Ну что же ты медлишь, чародей?
– раздался в его голове Голос.
– Смелее! Разожги свой костер!

Маг вздрогнул. Невидимые сковывающие его путы ослабли. Он был готов поклясться, что слышал голос Рэль, но она стояла далеко, жадно взирая на ход боя.

Йен почувствовал Силу. Нет, Сила не принадлежала ему, не принадлежала она и зачарованному болоту, эта Сила рождалась отчего-то более великого и древнего. Грубая и мощная, она не являлась средоточием чьей-то волшбы, просто струилась подобно неудержимому потоку, обволакивала, заставляя успокоиться и взять себя в руки.