Перед его взором снова было небо - чистое и ясное. Солнечные лучи приятно ласкали лицо, прохладный ветер трепал волосы. Как же приятно снова вдохнуть свежего воздуха, после затхлости и полумрака болота. Поднявшись в полный рост, Ташин огляделся. Он находился на каменистом островке, а вокруг него, докуда только мог дотянуться взор, расстилался зеленый ковер из зеленой листвы.

Но что он здесь делает и как сюда попал?

Ташин попытался вспомнить, каким ветром его сюда занесло и в его памяти всплыли безумные глаза чародея, огонь, перекинувшийся на то дерево, возле которого стоял он вместе с Цетой. Падающая горящая ветка, от которой он таки сумел увернуться, но потом его что-то схватило сзади и дернуло вверх. Последнее, что он помнил - это сильный удар в области затылка.

Оказалось, что все это время он стоял на огромных, белых и продолговатых булыжниках. Кендер протянул руку и коснулся одного из камней. Он был теплым и гладким на ощупь.

Тук-тук!

Что это? Почудилось?

Ташину показалось, что стук исходил от камня и он, с чисто кендерским любопытством, припал к булыжнику ухом.

Тук-тук!

Стук повторился.

Что же это так стучит внутри камня? Как будто просится на волю... Наверное, он волшебный? Видел бы его Йен, он бы сказал точно. Если, конечно, волшебник не погиб вместе со всем отрядом в разбушевавшейся огненной стихии. Ташин почувствовал грусть - свойство совсем незнакомое его народу.

Тук-тук!

Внезапно, в камне образовалась дыра, и из него показался хищный клюв, величиной с небольшой кинжал. Следом за клювом в отверстие просунулась ярко-красная голова новорожденной птицы. Ее глаза были закрыты, но клюв широко открывался и закрывался, издавая противный писк.

То, что кендер вначале принял за скопище громадных камней, на самом деле оказалось выводком гигантской птицы.

Интересно, каких размеров достигает мать этих птенцов? И чем они питаются? Таких огромных червей, способных утолить их голод, наверное, просто не существует. И не он ли, должен был сыграть роль этого самого червя?..

Эта догадка обожгла кендера и заставила почувствовать отвращение.

Но долго размышлять обо всем, об этом времени у него не осталось.

Неожиданно издалека послышался какой-то шум и начал медленно приближаться. Странный, рокочущий и в то же время свистящий, он был исполнен злости и угрозы. Кендеру вмиг стало ясно: вот-вот сюда явится самка!

В надежде спастись, кендер побежал по яйцам и от каждого его движения, скорлупа под ногами издавала жалобный треск. Видимо, гнездо этой хищной твари было просто грандиозных размеров, так как кендеру пришлось пробежать более полусотни шагов, прежде чем он достиг его края. Он уже собирался перемахнуть через аккуратно переплетенные толстые ветви, служившие бортом гнезда, и только остатки благоразумия заставили его остановиться и предусмотрительно заглянуть вниз.

Земля была далеко и, кендер не сомневался, что если прыгнет, то неминуемо превратится в лепешку.

Он медлил, а между тем, на него упала громадная тень, - мать этого жуткого потомства не замедлила появиться.

Ташин впервые видел это громадное существо. Огромный размах крыльев, должно быть, ничуть не уступающий небольшому дракону. Длинный, изогнутый клюв, в котором легко поместились бы два таких кендера как он. Растопыренные лапы, увенчанные острыми когтями, готовые схватить свою жертву и глаза, наполненные гневом, - вид этой жуткой птицы заставил Ташина неосознанно потянуться к кинжалу.

Но что может противопоставить его игрушечный клинок, против этого монстра?

Ответ пришел сам собой - ничего.

Заметив ускользающую добычу, птица ринулась в атаку. От ее первого выпада Ташин увернулся, перекатившись назад через плечо, и теперь стоял почти возле самого края. На месте, куда был нанесен удар когтистых лап, остались глубокие борозды. Птица сделала новый заход, норовя ударить его клювом, и Ташин машинально отступил назад. Под кендером разверзлась пустота, и он рухнул вниз.

Кендер падал, то и дело, пытаясь зацепиться за густые ветви деревьев, но каждый раз его руки соскальзывали.

Удар о землю был болезненным. Из горла кендера вырвался непроизвольный стон. Ему казалось, что он отбил и переломал себе все на свете. Каждое движение отзывалось болью, но, не смотря, ни на что, шевелить руками и ногами он мог, а значит, все его кости были целы.

Ташина снова окружал зеленый свет болота, он снова вернулся в эту гиблую топь.

Йена разбудили приглушенные голоса. Поначалу он не прислушивался к ним, но постепенно до него начал доходить их смысл.

– Он опасен, - голос принадлежал Эрвину.
– Ты защищаешь его, придумывая нелепые оправдания, лишь потому, что он тебе не чужой. Он твой друг, но в глубине души ты понимаешь, что я прав. Мы, лесные жители, умеем чувствовать затаившееся зло. И сейчас я чувствую - к нему уже протянула свои длани Тьма, а свое она не отпускает.

– Нет абсолютно добрых или же злых людей. Все мы ходим по грани между тем и другим!

Риз повысил голос и тут же был награжден возмущенным шипением жрицы: